Кактус и Эсмеральда

[footballsummerfest2016]

Название: Кактус и Эсмеральда
Автор:  Dokson
Размер: 3 186 слов
Пейринг: Акинфеев/Гильерме
Жанры: повседневность, романтика
Предупреждения: ООС, кроссдрессинг
Рейтинг: PG 13
Саммари: Игорь Акинфеев все доводит до конца. Даже если реализация идеи самому кажется почти невозможной.
Ключ: «Just run outside in the desert heat, make your dress all wet and send it to me». David Bowie, «Cactus»

При каких обстоятельствах Маринато Гильерме научился играть на гитаре, Акинфеев не знал, и это раздражало. Уже какое-то время он привык считать, что неплохо изучил прямого конкурента по сборной и объект некоторого интереса. Дружественного или нет – Игорь долго не мог определиться. Решив все же, что это ушастое, длинное и улыбающееся всему на свете создание не может не нравиться, выбрал его как некий объект для исследований. Маринато открывался с удовольствием и со всех сторон, и это при том, что несколько раз уверенно, но с явной для Игоря долей грусти, заявлял, что друзей у него в других командах, кроме «Локомотива», нет. Игорь, похоже, как первый номер сборной попадал в исключение, только подтверждающее правило. Акинфеев долго изучал Маринато и, в какой-то момент подумав, что достаточно неплохо знает парня, успокоился
И вот теперь вынужден был наблюдать абсолютно неизведанный ранее аспект жизни Гильерме Маринато. Это било по самолюбию достаточно сильно, чтобы теперь, насупившись, глядеть в стену. Более того, раздражало, что закрыть уши было бы совсем уж по-детски, и он вынужден был слушать гитарные переборы Маринато. Когда любопытство пересилило дурацкие обиды, он перевел взгляд на Гилю: проследил за пальцами, проворно перебирающими струны, расслабленным выражением лица, едва шевелящимися губами, напевающими чуть слышно, видимо, знакомый мотив. Мелодия была вроде веселой, он бы даже сказал типично-бразильской, но с нотками грусти, нет-нет, а мелькавшими и на лице Гильерме. Он полностью был занят гитарой и даже не видел, как пялился на него Акинфеев. Игорь только надеялся, что другие тоже ничего не видели.
А Акинфеев продолжал наблюдать за Маринато, зачарованный мотивом, он унесся куда-то далеко, ассоциируя Гильерме не то со средневековыми бардами, не то вообще с цыганкой из Собора Парижской Богоматери.
Маринато не был женственным ни капли, разве что пухлые губы могли навести на мысль о чем-то таком и, тем не менее, Акинфеев уже не мог остановиться. Гильерме играл так проникновенно, что ассоциации с Эсмеральдой из небезызвестного произведения не давали покоя. Гильерме в платье... интересно, каким бы он был? Игорь окинул взглядом Маринато и тут же закрыл глаза. Картинка не была цельной, как он ни старался. Видел перед собой оголенные плечи и загорелую, крепкую спину, ткань, облегающую пояс, и бедра, но даже это было словно в тумане, безумном, сопряженном с гитарными переборами и тихим, едва слышным пением. Игорь открыл глаза и прошелся взглядом по Гильерме, очерчивая каждый изгиб его тела и черточку лица, желая убедиться что то, что он себе напредставлял, стоило воплощения в реальность.
Определенно стоило. В голове словно стоял какой-то блок, еще больше распалявший, вызывавший желание прямо сейчас заставить Гильерме нацепить на себя женский наряд.
Игорь покачал головой: вот уж точно «цыганка дерзкая мою сгубила жизнь».
-Эй, Игорь, ты чего завис? – Лодыгин тыкнул его в плечо, когда Маринато закончил играть. Акинфеев отмахнулся, а Юра, потеряв всякий интерес, присвоил себе гитару и принялся ее разглядывать. Гильерме же пересел поближе к Игорю.
-Тебе понравилось? – бразилец улыбался.
Игорь, зависший в своих мыслях, осознал, что обращаются к нему и перевел взгляд на Маринато. Вид у того был весьма довольный. Это слегка задело Акинфеева, он, в противовес реальным эмоциям, произнес.
-Ну, не то что бы что-то сверхъестественное... Но так, сойдет, на троечку.
-Эй, Игорь! - Маринато даже слегка отпрянул, всем своим видом выражая возмущение, - ты издеваешься?
Губы Акинфеева растянулись в ухмылке, он, снова чувствуя свое превосходство над Маринато, будто получил дополнительную порцию воздуха:
-А что, другого ответа ожидал?
Игорь сам не знал толком, почему вел себя так глупо, но очень уж хотелось убрать с лица Маринато это довольное выражение. И дело было вовсе не в том, что команда расхвалила его тут, аки красную розу.
Гильерме насупился, Акинфеев же распалился еще больше:
-Думаю, так любой сможет при должной подготовке.
-Любой? - Маринато почти подпрыгнул на месте, - к следующим сборам!.. Если нас обоих вызовут, согласен?
-А согласен, - Игорь понимал, что соглашается на одну из самых ненужных авантюр в своей жизни, - Лодыгин, разбей.
После рукопожатия Акинфеев заметно притих - ну и по какой причине Маринато так срывает ему крышу? Вроде бы вообще никогда такой дурной вспыльчивостью не страдал, но стоило коснуться темы Гильерме, внутри будто угасал здравый смысл. Он бросил на Маринато осторожный взгляд и тут же поймал ответный - злой и... чуть обиженный. В оленьих глазах Гили именно эту эмоцию видеть было неприятно, и он отвернулся.
***
Игорь Акинфеев ходил кругами по комнате, не зная ни куда себя деть, ни куда деть навязчивое желание позвонить Гильерме. За последние пару недель он, кажется, выучил несложный мотив из пары аккордов на собственную отметку «сносно» и, так как похвастать больше было не перед кем, хотел об этом доложить Гильерме и сказать, чтоб готовился. Тем более что и задание, отнюдь не невинное, он придумал еще на прошлых сборах, когда осознал, насколько красивые у Гильерме ноги. Осознал с некоторой долей ужаса, и тяжестью принятия этого факта, а после, смирившись с тем, что мысль навязчивей, чем он мог предположить, просто шел к своей цели. Тот факт, что целью стал живой человек, Акинфеев предпочитал игнорировать. Как ни старался Игорь что-то придумать, ни одной явной причины набирать номер голкипера «Локомотива» у него все еще не было, он загонялся еще больше, продолжая наматывать по комнате метры, с каждым шагом, будто ватой, набивая тревогой и собственные мысли.
В конце концов борьба с собственной гордостью была проиграна, и Акинфеев потянулся за телефоном, дабы сообщить Гильерме, что он прибудет на сборы «вот уже совсем скоро, ты, небось, соскучился?»
-Не-а, - в трубке послышался зевок, - времени нет скучать.
-Вот как, - Акинфеев выдохнул и уселся на кровать, - ну ладно.
-Игорь.
-Что?
-Так когда тебя ждать?
Гильерме определенно был лучше него, Гильерме определенно был с другой планеты, потому что, не смотря на все мелкие пакости, он все еще прекрасно относился к Игорю. Акинфеев прямо чувствовал эту теплоту, с которой Маринато говорил. Сейчас это не раздражало, скорее распаляло внутри надежду, что его не пошлют. Хотя приходилось заткнуть подальше осознание причин, по которым Гиля так себя вел: это создание совершенно точно его уважало. За что, казалось бы?
-Ну Иго-орь, - голос уже не звучал уставшим, скорее обеспокоенным, - чего не отвечаешь.
-Да сказал же, что скоро, - он выдохнул и покачал головой, не хватало еще перед Маринато слабину давать, - очень надеюсь, что ты помнишь про спор.
-Даже не знаю о чем ты.
-Зато я знаю, - Акинфеев хмыкнул, - приеду – все свое получишь.
-Страшно-страшно.
Акинфеев открыл тумбу рядом с кроватью и достал оттуда небольшой тюбик помады, купленный в киоске неожиданно даже для себя самого, снял колпачок, повертел в руках, мазнул по руке и хмыкнул:
-Мне тоже.
Возвращение в сборную состоялось через несколько дней после вышеупомянутого разговора.
Игорь тихо, дабы не потревожить Маринато, вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Гильерме лежал на кровати, читая какую-то книгу. Заметив Игоря, он подхватился и вытянулся едва ли не по струнке.
-Приехал! Ты здесь жить будешь?
-А ты против?
Маринато проигнорировал вопрос, кивая куда-то в сторону.
-Гитару привез, научился? Правда?
Он смотрел, как Игорь расстегивает чехол, достает гитару и едва не подпрыгивал от нетерпения. Акинфеев же был предельно сосредоточен, слишком долго он собирался с силами и мыслями, дабы загадать Маринато задуманное. Оставался последний шаг, а затем – кара. Уж в том, что это будет кара, не иначе, господня, для них обоих, Игорь не сомневался.
Гильерме же, кажется, интересовало только одно: сумел ли Акинфеев наловчиться играть хотя бы несколько аккордов. Он сидел на кровати, поджав ноги под себя, как ребенок, ждущий угощения.
Игорь наловчился. Он уверенно взял гитару в руки, зажав нужные струны, и провел по ним пальцами. Инструмент издал короткий, но мелодичный звук, и Игорь, будто считая про себя, продолжил перебирать струны, складывая звуки во вполне цельную мелодию.
Никаких чудес - Маринато качал головой в такт, улыбаясь. Это все, что успел поймать Акинфеев - игра на гитаре пока требовала полной концентрации. В конце концов, он едва успел выучить и это.
Завершив наигрыш, Акинфеев победно вскинул кулак. Гильерме, к его удивлению, выглядел далеко не таким раздосадованным. Он, почти не моргая, смотрел на напряженные руки Игоря со вздутыми венками, все еще нервно перебирающие струны. Акинфеева этот взгляд пригвоздил к месту. Дайте волю – и утонет в карих омутах.
-Гиля?
-И все-таки, это того стоило, - произнес наконец Маринато.
-Что именно?
-Ты сейчас играл только для меня.
Игорь едва не поперхнулся, удивленный словами Гильерме. Рука соскользнула со струны, выдавая некрасивое «треньк», и он поморщился. Гильерме же смотрел доверчиво, с легкой хитринкой, ожидая расплаты. Акинфеев и раньше замечал на себе этот взгляд, но не придавал никакого значения. В голове мелькнула едва оформленная мысль – если он смотрит на Маринато так же, то тот давно все понял.
Стало стыдно за свое желание, уверенность в возможности и даже необходимости ее реализации таяла с каждой новой секундой. Гильерме явно рад был его видеть, здесь не было посторонних, в чем смысл издеваться?
Наверное в том, что Акинфеев всегда доводил все до конца. И он хотел видеть Маринато таким.
-Гил...
-А?
-Мое желание. Я даю тебе шанс отказаться.
Гильерме несколько секунд непонимающе пялился на него, а затем и вовсе выдал:
-Почему?
Прозвучало так искренно возмущенно, что Акинфееву, какая неожиданность, вовсе стало стыдно.
-Потому что не хочу, чтобы кто-то еще видел тебя в таком виде, - он вздохнул, - а наедине я могу не сдержаться.
-В каком виде, Игорь?
-Вот, - он достал из сумки пакет и протянул Маринато, - глянь.
Гильерме заглянул в пакет и, даже толком не развернув содержимое, вздохнул. Игорь прислушивался, боясь пошевелиться, понимая, что добровольно раскрыл перед «противником» все карты. Маринато же просто смотрел на Акинфеева, чуть прищурившись, будто решая, кто из них сошел с ума. Решись Гиля задать вопрос вслух, Игорь без тени сомнения ответил бы, что не в порядке оба.
Игорь вздохнул, не будучи способным выдержать гнетущую тишину, разрушая еще одно препятствие, подталкивая Маринато хоть к какому-то действию.
-Дело за тобой,- слова прозвучали не так уверенно, как ему бы хотелось.
-Игорь, это не очень хорошо, ты знаешь?
-Что, трусишь?
-Ни капельки.
-Тебе не нравится?
-Не-а, не в этом дело.
-А что?
Гильерме стоял в каком-то полушаге от него, скрестив руки на груди, одним пальцем удерживая на весу пакет, всученный Игорем, за ручки и умудрялся выглядеть настолько похабно и, в тоже время, презрительно, что вызывал у Акинфеева иррациональное желание вырвать этот пакет к чертям и сделать вид, что не было ничего такого.
-Не часто, знаешь ли, такое предлагают…
-Не тяни кота за яйца, Гил, так ты наденешь?
-Конечно, - Маринато хмыкнул, всучил Акинфееву тюбик помады, валявшийся в самом верху пакета, которую, если честно, Игорь и сам не знал, для чего положил, и скрылся в ванной.
Игорь остался в комнате свыкаться с мыслью, что его навязчивое желание, не дававшее спокойно жить, похоже, сбудется. А там – будь что будет. В конце концов, все между ними было слишком натянутым, пусть и по вине Акинфеева. Ну не мог ничего он поделать с тем, что банально скучает: невыносимо, до ощущения пустоты, извращенно, неправильно, желая доставлять и себе, и Маринато боль, постоянно напоминая, что вот он, Акинфеев, такой, со всеми изъянами, желает быть ближе. Игорь каждую секунду хотел ощущать прикосновения пальцев и колючих щек, оставаться где-то рядом, наблюдать и ловить горячие взгляды, а вместо этого, как одержимый, собирал вообще всю информацию о нем и в интернете, и от знакомых. Мысли переместились к платью – купленное в спешке, абсолютно не такое, каким его видел Игорь изначально, вообще плохо представлялось на Гильерме. В голове ютились какие-то расплывчатые образы, едва соотносящиеся с Маринато: вдруг он разочаруется? Вдруг разочаруется Гильерме? Как быть, если то, что он себе напредставлял – всего лишь плод больной фантазии?
-Помоги, пожалуйста.
Акинфеев открыл глаза и увидел перед собой широкую смуглую спину Гильерме. Тот, видимо, не мог дотянуться до замка. Акинфеев шумно выдохнул, поднялся с постели и встал прямо за спиной Маринато. Он провел пальцем по позвоночнику сверху вниз и ухватился за замочек. Гильерме вздрогнул и дернул плечом.
-Давай уже.
-Извини, – он схватился за замок и медленно, придерживая другой рукой платье (Гильерме) в поясе, потянул вверх. Когда платье было застегнуто, Акинфеев развернул Маринато к себе лицом. Тот, если и был смущен, вида не подавал. Смотрел на Игоря вызывающе, так, как только он умел, по – блядски надувая губы. Вблизи Акинфеев мог разглядеть в них каждую трещинку. Игорь сглотнул, не представляя, как действовать дальше – все тело будто налилось свинцом. Тут уж не то что аккуратно накрасить губы, тут бы руку поднять. Гильерме, кажется, верно истолковал его блуждающий взгляд, он выхватил из ладони Акинфеева тюбик, отвинтил колпачок и медленно, ухмыляясь, провел помадой по губе, слегка задевая кожу лица. Игорь, перфекционист едва ли не во всем, дернулся. Маринато удовлетворенно хмыкнул и ухватил Игоря за запястье, притягивая руку к собственному лицу.
-Давай, это несложно.
Акинфеев, подгоняемый желанием увидеть полную картину – всего Маринато, не только спину и пухлые губы, положил свободную ладонь на изгиб шеи и провел большим пальцем по жилке. Гильерме от этого вздрогнул.
-Игорь, ну, что ты медлишь.
Приведенный в чувство, он выдохнул и провел помадой по верхней губе, а затем стер выступающую линию. Красноватый след остался, но Акинфеева это уже мало волновало. Маринато растянул губы в улыбке.
-Получается?
-Да, - теперь уже Игорь не желал останавливаться, - вытяни их вперед, так легче будет. Маринато повиновался, и Игорь сосредоточился на своем черном, нет, красном деле.
-А теперь размажь ее, чтоб было ровно.
Маринато не повел и бровью, совершенно по-блядски причмокнул, растирая помаду, в завершение проведя по контуру губ языком, от чего и без того пухлые губы превратились для Игоря в какой-то желанный оплот безумия. Рука с помадой безвольно опустилась, и он сделал шаг назад. Акинфеев, находясь, кажется, между жизнью и смертью, где-то на вершине напряжения, рассмеялся. Маринато это явно не понравилось, он вытянул губы и прищурился.
-Что?
-Ничего, просто… боялся, что увижу Шапокляк… И дико рад, что ошибся.
-Кого? – Маринато явно не понимал, что происходит.
-Забудь.
Гильерме пожал плечами.
-Надеюсь, фотографировать ты меня не будешь.
-Нет, не буду, я хочу это запомнить сам.
Акинфеев осмотрел Маринато снизу вверх, запечатлевая эту картину в памяти как можно лучше: длинные ноги в полупрозрачных черных чулках, которые заканчивались явно ниже, чем должны были, а потому голое бедро выступало из-под разреза платья. Одежда была без рукавов, и мускулистые руки Маринато, наверное, должны были выглядеть слишком мужественно, но Игоря это волновало меньше всего: до оголенных плеч хотелось дотронуться и провести пальцами, почувствовать мягкую кожу и каждую выступающую венку. В лицо Гильерме Игорь смотреть боялся вообще, так велико было желание сделать что-нибудь с этими напомаженными алыми губами.
-Игорь.
Акинфеев не знал, сколько времени прошло, ему казалось, что вечность и, по правде, он готов был простоять еще столько же, разглядывая Гильерме.
-Ты меня сейчас взглядом съешь, - Гильерме сощурился и поджал губы. Таким Маринато выглядел чуть несуразно и в то же время вызывал ассоциации с прожженной шлюхой. От его вида почти все ощущения Игоря смешались, а здравый смысл помахал ручкой и пошел брататься с полным своим отсутствием, - еще не насмотрелся?
-Нет. – Акинфеев ответил коротко, но как нельзя честно, - я хочу дотронуться.
Игорь смотрел на Маринато исподлобья, ожидая ответа, сам не зная, зачем сказал эту чушь.
Гильерме промолчал. Хмыкнув, он максимально сократил расстояние между ними и положил руку Игорю на плечо.
-Ты ведь это все не из-за спора, да?
Игорь только и сумел, что кивнуть, даже съязвить не смог, растворяясь полностью в глазах напротив.
Он повернул голову влево, где располагалась рука Маринато, и легонько тронул губами кожу чуть выше запястья, а затем просто прижался щекой. Гильерме в ответ прерывисто выдохнул, но руку не убрал, наоборот крепче сжал плечо Игоря.
Акинфеев, поддаваясь собственным желаниям и не встретив никакого сопротивления, усадил Маринато на кровать. Гильерме хмыкнул и закинул ногу на ногу.
-И дальше что?
-А дальше я сам, - Игорь опустился на колени и провел ладонью по голени Маринато, - если позволишь.
Гильерме против не был, он с интересом наблюдал за происходящим, изредка облизывая губы. Акинфеев, заметивший это, опустил взгляд и сосредоточился на ногах. Он аккуратно расстегнул застежки на туфлях – и не обратил ведь внимания, что Маринато уверенно держится на каблуках, стянул их, а затем, не удержавшись, поцеловал выступающие косточки на щиколотках. Гильерме дернулся и ухватился руками за футболку Акинфеева. Тот, не обратив на это никакого внимания, продолжил.
Медленно провел пальцем от щиколотки до резинки чулков, подцепил их и резко стянул, продолжая, уже без стеснения, целовать ноги Гильерме.
Маринато вцепился в его волосы, и Игорь зашипел - было больно. Гильерме не обратил на это никакого внимания. Он обхватил ладонями лицо Игоря, и тот подался вперед.
-Какой хитрый план!
-А? - Акинфеев затуманенным взором глянул на Маринато, а тот стоял, наверное, слишком близко, потому что как желанные губы оказались на его собственных, он решительно не понимал.
-Игорь.
-Что, Гил, что? - Акинфеев чувствовал себя достаточно странно, сидя на полу между ног Гильерме в паре сантиметров от его губ, ощущая воздух, вдыхаемый и выдыхаемый Маринато, и не зная, имеет ли право сделать то, что так сильно хочется. Но Гильерме сам подался вперед, даруя Игорю, будто путнику в пустыне, глоток воды, собственный поцелуй. Когда обоим уже недоставало воздуха, Игорь обхватил руками предплечья Маринато и чуть отстранился. Теперь помада была и на его собственных губах, но это волновало меньше всего.
-Ты это только потому, что я в платье и с помадой, да?
Акинфеев уставился на Маринато, не зная, смеяться или все же плакать. Во-первых, с каких пор Гильерме подобное заботит, во-вторых, ему-то казалось, что все его действия были давно бразильцем прочитаны. Иначе он вообще бы послал это все нафиг, только увидел, во что собирается его нарядить Акинфеев.
-Ты бы еще спросил, что я к тебе чувствую, правда.
Маринато резко развернулся, и Акинфеев понял, что попался - Гильерме хитро улыбался.
- А ты ко мне что-то чувствуешь?
-И это спрашивает человек в платье, и размазанной по всему лицу помадой.
-На свое лицо посмотри, - Маринато картинно закатил глаза, поднялся, заставляя повторить это действие и Игоря, а затем одернул подол пониже.
-С платьем аккуратней!
-Что, дорого? - Гильерме, издеваясь, натянул ткань так, что швы затрещали.
-Теперь - да, - Игорь не нашел ничего лучше, как вытянуть руку и прижать высвободившегося Гильерме к себе, тем самым лишая его свободы действий.
-Да что тебе это платье сдалось?
-Ты правда такой дурак?
-Конечно,- Гильерме охотно подтвердил опасения Игоря, - нет, правда, Игорь, расскажи.
-Это сложно, вот так... – Акинфеев вдруг засмущался собственным мыслям.
-Но у меня есть эта самая, как ее... - Маринато задумался и ткнулся лбом в лоб Игоря, - версия.
-О, ну, давай, излагай.
-Ты влюбился? - Гильерме с видом победителя смотрел на Акинфеева. А тот не представлял, куда себя девать от неловкости. Одно дело, когда сам все прекрасно осознаешь, а другое, когда это в лоб тебе бросает объект воздыхания. До сего момента были Игорь и Гильерме, которых тянуло друг к другу, теперь же был независимый Маринато и практически проигравший Акинфеев.
Хотя... он уже давно в этой схватке был проигравшим.
-Удивительный вывод, - он подпер голову рукой и уставился на Гильерме, - планируешь этим как-то пользоваться?
Маринато хмыкнул и расплылся в улыбке, вызывая у Акинфеева ассоциации не то с Джокером из «Бетмена», не то, в который уже раз, с развратной шлюхой. Маринато еще и смотрел так, будто все его мысли читал.
Об этом он старался не думать.
-Нет, не собираюсь.
-Совсем?
Маринато устало кивнул, и потянулся рукой к подбородку – он всегда так делал, когда нервничал, Акинфеев не раз замечал. Это успокоило – все еще будет.
***
-Эй, Игорь, - Гильерме выглянул из ванной, светя голым плечом.
-Чего?
-Мы ведь продолжим?
Акинфеев хмыкнул и улыбнулся – кажется, с пониманием у них с Гильерме проблем действительно не будет.
-Обязательно. Ты только платье, пожалуйста, в пакет сложи обратно, еще сгодится.