Название: На расстоянии вытянутой руки (часть 1)
Автор: team Alps alliance
Бета: team Alps alliance
Размер: макси, 22 000 слов
Пейринг, персонажи: Диего Бенальо/Марко Вёльфли, Штефан Лихтштайнер, сборная Швейцарии у21 2004-го года розлива.
Категория: слэш
Жанр: романс, юст
Рейтинг: R
Краткое содержание: Даже если всё кажется понятным и взаимным, сделать первый шаг слишком сложно.
1
Бывает так, что ты влюбляешься в человека из-за детали. Или из-за одного эпизода, одного ничего не значащего момента, может быть совершенно обычного, но он отложится в памяти навсегда как одно из самых важных событий в жизни. Не с первого взгляда, как считается. Можно знать его давно, сосуществовать рядом, быть друзьями, но благодаря единственному эпизоду влюбиться. Или, может, просто понять, что любил изначально или, вероятно, накапливал это чувство. Чёрт знает, как всё происходит на самом деле. Важен момент. Тот самый момент, когда ты перестаёшь смотреть на него просто как на приятеля, вдруг увидев в нём нечто большее, более близкое, более важное. Нечто, что резонирует с тем, что где-то глубоко внутри.
Для Марко этот момент был секундой, ну или может парой секунд. Теми несколькими томительными секундами, которые потянули за собой ещё недели, а потом и годы... разного. Хорошего и плохого, радости и тоски, отчаяния и страсти. И всё это — в одном мгновении, не будь которого, всё, возможно, сложилось бы совершенно по-другому.
Они стояли у входа на тренировочное поле, дожидаясь Шалланда, трепались о чём-то как обычно. Стандартные разговоры: о девчонках, играх, машинах... Диего как обычно с Штефаном, неразлучная парочка. Что-то обсуждали, спорили и в итоге устроили небольшую потасовку. Ничего серьёзного, но к приходу тренерского штаба успели сделать чуть ли не круг по площадке: Диего пытался догнать Штефана и отвесить ему пинка за что-то, что слышали только они двое.
Но когда пришедший тренерский штаб на них шикнул, угомонились и встали в круг вместе со всеми. Диего рядом с Марко, Штефан — подальше. Но всё равно переглядывались и строили друг другу рожи, и потом, когда, выслушав установку, все пошли разминаться, Штефан, прежде чем побежать, отвесил Диего позатыльник.
И Бенальо вдруг повернулся к Марко и покачал головой:
— И почему я с ним общаюсь?
И улыбнулся, приглаживая растрёпанные волосы.
И что-то было в этом жесте, и в его улыбке, и во взгляде, задорном и одновременно невозможно тёплом, что попало точно в сердце. Вот так глупо и слащаво.
И самому смешно от этого, и в то же время страшно. Потому что в одну секунду в голове пронеслось, что Диего ведь охренительно красивый, с тёмными глазами, длинными пальцами и волосами, потрясающе мягкими на ощупь. И ещё его неуверенная улыбка, осторожная, но всегда искренняя.
Всё это за секунду вспыхнуло в голове, а ещё что влип по уши, что ничего не светит, что дурак, что Диего тоже дурак и говнюк и что ему нужно запретить так улыбаться. И ещё много всего бы передумал, если бы их не окликнул Шалланд.
Но отменить того, что Марко в двадцать лет осознал, что по уши втрескался в своего коллегу, это уже не могло.
Тогда это казалось даже забавным, и лишь потом пришло понимание, насколько всё серьёзно.
Рассчитывать на хоть какое-то сближение с Диего в принципе было сложно. Он всегда держался сам по себе. Да, иногда мог поболтать в компании, мог сходить куда-то, если звали, но близко общался лишь со Штефаном, с которым они были знакомы по "Грассхопперу". Оба цюрихцы, хотя Штеф родом из Люцерна, да и его центральношвейцарский говор сложно спутать с чем-то другим. Они вообще непохожи, рассудительный и взрослый Бенальо, никогда не повышающий голоса и ведущий себя как прилежный ученик, и шебутной непоседливый Лихтштайнер, вокруг которого вечно всё кипит, который постоянно генерирует какие-то безумные идеи и что-то рассказывает, размахивая руками и поражая мимикой. Но тем не менее друг за друга они держались как родные братья, постоянно поддерживая друг друга и находя темы для разговоров круглосуточно. Только если Штефан точно так же мог трепаться с кем угодно другим, Диего оживлялся и чувствовал себя полностью раскованно лишь рядом с ним. Наглядная иллюстрация слов о том, что противоположности притягиваются.
Даже завидно немного и сложно сказать, кому: Диего, имеющему человека, на которого он полностью полагается и может слепо довериться, или же Штефану, единственному, кому Бенальо доверяет и рядом с кем чувствует себя уверенно. Хотя Штефу всё-таки больше.
Марко иногда пытался разговорить Диего, на что тот вполне благосклонно отвечал, даже не выглядел при этом смущённым, но сам на контакт не шёл, лишь изредка от скуки сам завязывая беседу. И видно было, что ему хочется поговорить, интересно, но при этом свободно он себя чувствовал исключительно со Штефом и, похоже, не собирался это менять.
Хотя временами Марко казалось, что Диего даже поглядывает на него исподтишка, но этого Марко больше хотелось, чем он рассчитывал на самом деле. Да и их так или иначе сближала позиция. Этакий "вратарский клуб" для троих позволял познакомиться чуть ближе за счёт отдельных от полевых игроков тренировок и деталей игры, которые иногда хотелось обсудить. Да и общих кумиров тоже.
То, что Диего тащился с Цубербюлера, не было чем-то удивительным. Первый номер сборной, чемпион страны, яркий вратарь — от него фанатели многие. Плюс ко всему бывший игрок родного для Диего "Грассхоппера". Но марко всё время казалось, что когда Бенальо говорил о Цуби, взгляд его менялся. Менялся даже тон — с просто заинтересованного на какой-то... загадочно воодушевлённый. Марко почему-то нравилось, когда Диего с жаром доказывал обоснованность его выхода из штрафной в каком-то из эпизодов, или как во время совместных просмотров матчей первой сборной он чуть изменялся в лице, когда камера выхватывала статную фигуру Цуюербюлера. Сама мысль о том, что Диего так заинтересованно и вроде бы даже с какой-то странной улыбкой, которую он старательно пытался подавить, мог смотреть на мужчину, обнадёживала. Но тут Марко тоже не слишком доверял себе, понимая, что это тоже может быть игрой воображения, выдающего желаемое за действительное.
И всё же... всё же было что-то. Смутная надежда, истоки которой Марко найти не мог. Но она жила. И грела.
***
Идея сыграть в "правду или действие" принадлежала скорее всего близнецами Дегенам. А может, кому-то ещё. Трудно сказать, когда все уже успели набраться, и самые нестойкие и скромные свалили спать, а самые смелые и самые пьяные остались, и подобная идея могла прийти в голову кому угодно. Хоть тому же Штефу. Или Диего. Хотя Диего, наверно, всё-таки вряд ли, он слишком серьёзный. Правда после третьего пива немного расслабился и оживлённо болтал, открыто улыбаясь. Но всё равно в движениях и словах его чувствовалась скованность и лёгкая неуверенность, побороть которую он до конца не мог. Даже несмотря на то, что рядом был Штефан, у которого выходило его расшевелить и разговорить.
Марко даже немного ревновал. Сейчас, будучи основательно нетрезвым после празднования выхода в финальную часть молодёжного Евро, он мог откровенно себе признаться в этом.
Хотелось, чертовски хотелось, чтобы так же доверительно и открыто Диего улыбался и ему. Да много чего хотелось, чего никогда не будет.
Слушая, как Филипе рассказывает про самый тупой провал в своей жизни, Марко поглядывал на Диего, сидящего скрестив ноги в углу около тумбочки и время от времени прикладывающегося к бутылке пива. Он чуть-чуть выставляет нижнюю губу, когда пьёт, и это смотрится совершенно неуместно эротично. Так, что каждый раз приходилось себя одёргивать и отворачиваться.
Момент, когда Фелипе закончил говорить, Марко упустил, придя в себя только когда тот указал на него.
— Марко, правда или действие?
Может, будь он чуть трезвее, Марко выбрaл бы действие. Даже скорее всего его, потому что сделать какую-нибудь ерунду — намного проще, чем рассказывать о себе разные сомнительные вещи или вспоминать что-то, о чём ты никогда не задумывался. Но сейчас шевелиться не хотелось, и Марко хмыкнул, с вызовом глядя на Сендероса:
— Правда!
Фелипе пару секунд сосредоточенно размышлял, придумывая вопрос поинтереснее, и выдал:
— Расскажи о самом неожиданном человеке, кого бы ты трахнул прямо сейчас.
На несколько секунд Марко замер. Ну не бывает же, чтобы вопрос попадал настолько в точку! Обычно это какая-то сущая ерунда, на которую интересного ответа не придумаешь, но вот так...
Взгляд на миг сам собой метнулся к Диего. Может, зря, потому что все теперь смотрели на него, на Марко, но он обвёл взглядом и других, пытаясь скрыть это, а заодно придумать другой вариант. Тот, что оказался бы достаточно интересным и неожиданным, но не настолько.
— Неожиданном? — задумчиво переспросил он, глядя на Фелипе с видом, выражающим крайнюю задумчивость. По крайней мере по идее он должен был выражать именно её.
— Ну да. Кто-нибудь... кого от тебя никто не ожидал.
— Откуда я знаю, чего вы ожидаете, — фыркнул Марко, одновременно веселясь и пытаясь тянуть время. — Может, вы считаете, что меня возбуждает Ангела Меркель.
Все дружно рассмеялись.
— А что, это правда? — заржал Штефан.
Марко посмотрел на него, одновременно чувствуя пристальный взгляд как-то уж очень хитро улыбающегося Диего, покачал головой.
— Нет! Боже, конечно нет! Она старовата. Хотя... — идея пришла внезапно. И это была почти правда. — Точно! Есть один человек... Это мама одного моего приятеля. Ей лет сорок, и она охренительная! Такая стройная, с шикарной грудью... Нет, правда, я бы с удовольствием с ней трахнулся!
Это было почти правдой. По крайней мере в относительно недалёком прошлом. Но выяснять никто всё равно не собирался, все только рассмеялись, выдали пару ехидных комментариев и предоставили Марко возможность выбрать жертву. Соблазн назвать Диего и заставить его рассказать или сделать что-нибудь провокационное был огромен. Марко даже повернулся в его сторону, но, встретив прямой, чуть испуганный и чуть заинтересованный взгляд, передумал и кивнул на Штефана.
— Штеф, правда или действие?
Лихтштайнер задумался — сделал вид, что задумался — на несколько секунд и потом выдал:
— Действие!
И Марко предложил первое, что пришло в голову — спеть последний хить Агилеры. Певец из Штефа был тот ещё, так что это обещало стать самым запоминающимся эпизодом вечера.
На следующий день, когда все разъезжались, Марко уже и думать забыл о ночи и пьяных играх в номере Транквилло. С кое-как утрамбованным чемоданом он шёл по коридору к автобусу, мечтая оказаться дома и просто поспать. Нормально выспаться. Трёх с половиной часов сна категорически не хватает, да и после вчерашнего празднования прийти в себя было не так просто. И это ещё они старались держать себя в руках, чтобы не огрести от шалландовского штаба.
Всё, о чём Марко мог думать — это о том, что ещё слишком рано, коридор слишком длинный, а чемодан слишком тяжёлый, и ручка его неприятно трёт ладонь. И ещё что надо было достать плеер перед тем, как выходить, а теперь придётся рыться в рюкзаке и ещё распутывать наушники.
Остальные тоже неохотно выползали из номеров, и в конце коридора Марко столкнулся с Диего и Штефаном. Они вместе вышли из номера — сначала Лихтштайнер, с сумкой в одной руке и ручкой чемодана в другой, одетый в футболку, рубашку, свитер и куртку, с наушниками на шее поверх небрежно намотанного шарфа и с ещё более лохматой, чем обычно, головой; а затем и Бенальо, несмотря на усталый вид и наметившиеся круги под глазами, выглядящий аккуратно и строго.
— Марко, доброе утро! Как самочувствие? — бодро произнёс Штефан.
Марко хмыкнул:
— Так себе. А вы как?
— Отлично! — заверил Штефан, а Диего с усмешкой покачал головой:
— Могло быть и лучше.
Марко перехватил его взгляд. Показалось даже, что Диего всё собирался с мыслями, чтобы что-то сказать, но передумал, и они втроём покатили чемоданы по серо-фиолетовому ковролину к лифту. Штеф жаловался, что они не успевают позавтракать и выпить кофе и вообще что ненавидит летать. То есть летать любит, но ненавидит всю эту суету с регистрацией и паспортным контролем. Марко был с ним солидарен, а Диего считал, что если без очередей, то ничего страшного в этом нет, но ранний подъём тоже не одобрял.
В холле к вялой и хриплой дискуссии присоединился ещё и выглядевший помятым Алан. Рассевшись в свободных креслах, они дожидались остальных и обменивались ленивыми репликами, язвили, шутили, негромко смеялись. Ещё и утро было мрачным и пасмурным, что активности отнюдь не добавляло.
Диего смотрел на Марко, и это было уже на сто процентов точно. Он даже не прятал взгляд и не отворачивался — просто задумчиво смотрел. Очевидно, тоже слишком вымотанный прошедшей ночью, чтобы таиться.
Но Марко тоже был не в том настроении, чтобы думать об этом, и тем более пытаться выяснить, что же Бенальо нужно. Так они и переглядывались временами, иногда сдабривая потерянные задумчивые взгляды усталыми улыбками, пока Шалланд ещё раз не пересчитал всех и не приказал выдвигаться.
Уже дома Марко с некоторым беспокойством (или даже, точнее сказать, волнением) понял, что между ним и Диего что-то изменилось в то утро. Неуловимо, незаметно и непонятно ещё в какую сторону, но изменилось. Марко просто знал это.
***
Выкроить момент, чтобы поговорить с Диего наедине, вытащить его куда-то без Штефана и ещё кучи сборников было сложно. Если Диего и оставался один, то окопавшись в номере, и не стремился оттуда выбираться. Да и Марко редко обходился без компании. Возможность выпала почти случайно (если не брать в расчёт того факта, что Марко наблюдал за Диего и терпеливо выжидал) — Штефан вечером ушёл с близнецами, Йоаном, Марио и Даниэлем играть в ясс, оставив Бенальо смотреть в ноутбуке какой-то фильм. Сам Марко играть отказался — к разочарованию Дегенов и радости Дани, которого, похоже, достало проигрывать, попадаясь на одни и те же уловки.
Не использовать такой шанс Марко не мог и, немного послонявшись по этажу для виду, подошёл к Диего, сидевшему в кресле у окна, уставившись в экран и иногда доставая из лежащего на столе пакета шоколадное печенье.
Марко усмехнулся, глядя на это, и сел напротив, глядя на Диего и дожидаясь, когда тот его заметит. Но прежде чем Бенальо отвлёкся от происходящего на экране, прошло несколько минут, и Марко не был уверен, то ли Диего и правда так увлёкся фильмом, то ли просто хотел проигнорировать. Но в конце концов всё-таки поднял голову и снял наушники, ожидая, что скажет Марко.
— Ты хотел чего?
Марко улыбнулся.
— Не хочешь пойти пройтись? Ну, куда-нибудь в город.
Диего неуверенно посмотрел на него и пожал плечами.
— Не знаю. Я кино смотрю...
— Идём! Потом досмотришь! — тряхнул головой Марко, стараясь быть убедительным, но не навязчивым. — А то все в карты ушли играть, а я хочу кофе и чего-нибудь вкусного, а тут в отеле только чай, снеки и алкоголь.
Это было отчасти правдой, но больше беспокоило то, что в баре при отеле наверняка окажется кто-то из парней, а хотелось только вдвоём.
Диего всё ещё выглядел сомневающимся. Его вообще сложно было уломать на какие-то авантюры, но неужели свободный вечер лучше провести за просмотром какой-нибудь ерунды, когда можно ну хотя бы просто прогуляться по этому загадочному Билефельду и позволить себе съесть не печенье, а что-нибудь посущественнее.
— Поздновато уже...
Марко покачал головой.
— Да нормально. Эй, я не заставляю! Но ты тут вроде один...
Диего иронично усмехнулся, но кивнул.
— Ладно, идём.
— Не, я серьёзно, если ты не хочешь, я пойду один! — сделал ещё один реверанс Марко, но Диего уже закрыл ноут и встал, взяв его под мышку.
— Ты прав, идём, прогуляемся. Только мне нужно кинуть в номер ноут и одеться. Идём, я быстро.
Собрался Диего и правда быстро — зайдя в номер, кинул ноутбук на тумбочку, спешно, но без суеты надел и зашнуровал кроссовки, накинул куртку, на ходу сунул во внутренний карман бумажник, подошёл к ждавшему его у двери Марко и улыбнулся:
— Всё. Идём.
Выглядел он при этом всё так же аккуратно. Не чета самому Марко.
— Быстро ты.
— А чего копаться? — заметил Диего, и они вышли из номера.
Отель удалось покинуть без приключений и лишних вопросов — должно быть, все играли во что-то, сидя по номерам или в баре, поскольку по пути им никто из знакомых не встретился. И это тоже было удачей. Едва ли не большей, чем оставшийся в одиночестве Диего.
К отелю прилегала тихая улочка, по которой они и прошлись до ближайшего перекрёстка. Потом свернули налево и прошли ещё квартал, прежде чем обнаружили небольшое и с виду достаточно непритязательное кафе, где устроились за столиком подальше от входа и заказали по чашке латте и по какому-то фирменному десерту.
Марко пытался разговорить Диего, задавал кучу вопросов, спрашивал о родных, о доме, о девушке. Последнее было особенно интересно: о Надин Марко уже слышал, хоть и мельком, но почему-то надеялся, что это короткое увлечение. Но Диего своим рассказом разочаровал. То есть наверно стоило радоваться, что есть человек, которого он любит с шестнадцати лет, с кем он по-настоящему счастлив, но Марко рассчитывал на другое. Сам, впрочем, тоже рассказывал про Мануэлу, внимательно наблюдая за реакцией Диего. Пытался понять, что же значили те их переглядывания два месяца назад в холле отеля. Но теперь Диего был достаточно собран, чтобы держать себя строго и нейтрально.
Марко пил кофе, отламывая кусок за куском мягкое пахнущее ванилью и чем-то ещё суфле с прослойкой из ягод, и рассказывал о походе в кино с Ману на прошлой неделе и ловил себя на том, что представляет, как они сейчас выйдут на улицу и тогда можно будет оттащить Диего в какой-нибудь переулок и поцеловать. И может быть даже...
Это "даже" было слишком волнующим и слишком горячим, чтобы позволять себе такие фантазии сидя прямо напротив Бенальо, как нарочно облизывающего с верхней губы остатки крема.
Он много рассказывал про Штутгарт, про Германию, про Магата. В эти монологи Марко даже не пытался встрять, чувствуя, что Диего нравится об этом рассказывать, делиться впечатлениями и мыслями о Бундеслиге, городе, всём, что было связано с его новой командой. О Цюрихе и "Грассхоппере" он тоже любил поговорить, как и о сборной и в целом о событиях в родной лиге, за которыми старался следить даже в Германии.
Эта тема всегда была неиссякаемой, поэтому даже расплатившись и выйдя из кафе на уже совсем тёмную улицу, они продолжали обсуждать турнирную таблицу Супер-лиги.
Диего с жаром доказывал, что кубок по-любому будет у "Базеля" и, если быть честным, Марко понимал его правоту: базельцы и впрямь играли чертовски хорошо в последнее время. Но всё равно ещё долго упрямился, прежде чем признать это.
— Но чемпионат выиграет "Цюрих"! — рассмеялся Марко, пихая Диего в плечо.
Диего рассмеялся.
— Ну уж нет! Чёрта с два! Я верю в наших! Штеф тебе расскажет, какие шансы у “Цюриха”!
Они шли по освещённой рыжеватыми фонарями улице к отелю. Не так уж поздно, Шалланд не должен быть недовольным. Но это обычно больше беспокоило Диего, а он, похоже, в кои-то веки об этом не думал.
Марко нравилось это. Нравилось, как Диего смеялся, как язвил и пытался его поддеть, как с презрением говорил о "Цюрихе". Неожиданно открывшийся, переставший держать дистанцию. Наверно, именно таким его знает Штеф.
Как они оказались около номера Диего, Марко даже не успел заметить. Он даже и не предполагал, что их общение может пойти настолько легко. Надеялся на это, хотел этого, но всё равно боялся, что будет много неловких пауз и попыток вести диалог. Но Диего и правда хотел пойти на контакт. И Марко всё ещё думал о том утре в отеле. Но так почему-то не решился спросить, хотя и спрашивал обо многом, даже о довольно щепетильных и откровенных вещах. Но именно об этом не смог. И, распрощавшись, пошёл к себе, одновременно удовлетворённый и нет.
***
Осмелев, Марко старался привлекать внимание Диего как мог. Если было время, звал погулять — вдвоём или с небольшой компанией — и Диего никогда не отказывался, что было хорошим знаком. Иногда просто заговаривал при встрече в аэропорту или сев рядом в автобусе (точнее сзади или через проход, потому что пытаться претендовать на место Лихтштайнера было бессмысленно).
Наблюдать за тем, как Диего подпускает к себе, было забавно и приятно. Марко всерьёз не слишком рассчитывал на это, и тем приятнее было, что Бенальо стал воспринимать его не просто как сокомандника и даже конкурента, а как достаточно близкого пусть не друга, но приятеля, с которым мог открыто общаться.
Чувствовалось, что ему не хватает этого, и хотя все в сборной относились друг к другу довольно тепло, Диего... даже не то чтобы не вписывался в эту компанию, но продолжал держаться особняком.
Правда одних задушевных разговоров всё же было мало. Как бы там кто ни говорил о платонических чувствах, хотелось банального физического контакта. Хоть какого-то. Пусть даже случайного и совсем невинного: касаться плечом его плеча, стоя перед тренером, помогать разминаться, трогая его ноги, спину, чтобы потом ночью прокручивать эти ощущения в голове и со стыдом понимать, что это возбуждает сильнее, чем любое порно.
Иногда было и вовсе глупо, когда Марко не мог удержаться и вёл себя как школьник, пытающийся всеми силами привлечь внимание нравящейся девчонки.
Например как тогда в душевой перед тем же товарняком с немцами.
Все старательно намывались под струями горячей воды, смывая грязь и пот и согреваясь после тренировки на холодном билефельдском поле. Марко стоял рядом с Диего, отделённый от него только матовой перегородкой, и смотрел на силуэт Бенальо, старательно намыливавшегося пахучим гелем, не замечая ничего вокруг.
И кто бы на месте Марко удержался? Нет, противиться этому соблазну было решительно невозможно, не важно, сколько тебе лет: десять или двадцать один.
Просунув руку между стеной и перегородкой, Марко толкнул ручку переключателя в сторону холодной воды и тут же отдёрнул её.
Реакция Диего была прекрасной: когда температура воды резко поменялась, он выпрыгнул из своей кабинки с громким негодующим "Бля! Какого чёрта?!" и огляделся. Обнаружив ржущего в голос Марко, он рванулся к его секции, пытаясь дотянуться до крана, но Марко всеми силами его отпихивал — испытать на себе бодрящий эффект контрастного душа совсем не хотелось. В пылу борьбы Марко даже не сразу осознал факт того, что они возятся совершенно голые. Но когда осознал, толку от этого было чуть — Диего до крана так и не добрался, но схватил попавшийся под руку флакон с гелем и выдавил половину его содержимого Марко на голову, после чего стремительно выскочил из кабинки, заскочил в свою, смыл с себя остатки мыла и, показав Марко фак и ещё раз назвав его идиотом, ретировался в раздевалку. Но при этом улыбался. Точно так же, как тогда, после их перепалки со Штефом.
Пытаясь выполоскать из своей шевелюры гель, Марко и сам улыбался как дурак, радуясь тому, что шалость удалась на славу. А выйдя из душа, мимоходом пихнул Бенальо в бок, на что тот закатил глаза и продолжил вытираться с чертовски милой усмешкой на губах.
Вечером Марко понял свою ошибку. Подпускать себя к Диего настолько близко не стоило. Теперь избавиться от навязчивого желания было невозможно. Лёжа в постели, он видел мокрого Диего, смотрящего на него чуть сверху. По гладкой и непривычно ухоженной для восемнадцатилетнего парня коже скатываются капли. Тёмные волосы внизу живота. Марко отчётливо представлял, как опускается на колени и берёт в рот его член, чуть скользкий от воды, как ласкает его губами и языком, чувствуя, как он медленно становится твёрже. Почти наяву Марко слышал, как Диего низко и чувственно стонет, просит ещё, как дышит и хватает за волосы.
От всех этих мыслей становилось жарко и тесно в трусах. И будь проклята грёбаная система, по которой все живут в двойных номерах кроме двоих храпящих, в число которых Марко не входит!
Но Алан вроде уже спал, так что незаметно, не привлекая внимания своим стояком, проскользнуть в ванную, вроде удалось. Марко стоял, закрыв глаза, и ласкал себя, пытаясь не думать при этом о Диего, но не в силах заставить себя этого не делать.
Потом виновато мыл руки, избегая смотреть на собственное отражение в зеркале, стыдливо стирал капли собственной спермы с пола, злился на себя и на Диего с его блядской улыбкой.
Зато заснул после этого быстро. И это было единственным хорошим, потому что смотреть наутро в глаза Диего было неловко.
***
К сборам перед Евро Марко окончательно понял, что нуждается в Диего. Это было сущим помешательством, но чувства того, что это как-то неправильно и плохо, не было. Как будто так и должно быть. Как будто влюбиться в парня — самое рядовое событие, какое случается постоянно. Только вот единственная засада что признаваться ему в этом опасно. Да кому бы то ни было опасно, но больше всего Марко боялся разрушить их хрупкую дружбу, которая, казалось, для обоих была словно глоток свежего воздуха.
За те недели, что они проводили в своих клубах (они никогда не созванивались, хотя у Марко был номер Бенальо), накапливалось много нового, что хотелось обсудить, чем можно было поделиться. Диего даже — невиданное для него откровение — пару раз жаловался Марко на Штефана, звонившего всегда в несусветную рань, и даже рассказал о небольшом конфликте с Надин. И если бы он только мог представить, насколько Марко было приятно это всё слышать! Не потому что он бесчестно радовался этому, но потому что Диего, кажется, и правда ему доверял.
Марко тоже старался быть с ним предельно честным и открытым, хотя о главном приходилось молчать. И это гнетущее чувство недосказанности раздражало. Ведь между ними совершенно определённо было что-то. Иногда они просто сидели рядом и как в то пасмурное утро в Фойзисберге переглядывались. И Марко казалось, что нельзя быть более счастливым. Если только... только, только, только. Если только не рискнуть всем.
Временами представлять, как Диего отреагирует на признание (и особенно на то, что Марко дрочил на него) было забавно. Но иногда было до слёз обидно.
— Ты ведь тогда рассказал не совсем правду, — вдруг однажды сказал Диего.
Они остались последними в столовой после ужина, заболтались и теперь только дожёвывали салат. Кроме них чуть подальше над чем-то ржали Йоан, Марио и Патрик. Смех их эхом разносился по пустому залу.
Марко не понял, что имел в виду Диего, и озадаченно уставился на него.
— Когда?
Диего улыбнулся. Посмотрел на него пытливо, как будто не верил. Но Марко и правда не имел никакого понятия, о чём речь.
— Когда мы играли в "Правда или действие". Ну, после квалификации.
Марко словно током ударило.
Это был шанс. Сейчас Марко мог признаться и, может, Диего воспринял бы это с иронией. Марко чувствовал это.
— Что ты имеешь в виду? — осторожно переспросил он, всё ещё не меняя озадаченного выражения лица.
Диего пристально глядел на него ещё пару секунд, а потом тряхнул головой, как будто отгонял навязчивые мысли. И пожал плечами.
— Ничего, забей. Мне просто показалось.
Момент был безвозвратно упущен. Подавив разочарованный вздох, Марко выдавил улыбку.
— Я слабо помню, что тогда нёс.
Упущенной возможности было жаль. Но важнее было то, что Диего, похоже, что-то понял. И если уж продолжает тусить с Марко и даже говорить по душам, это его как минимум не отталкивает. Ну было только найти правильный момент и не упустить его.
А Диего быстро собрал посуду и, сославшись на то, что его ждёт Штеф, быстро вышел из столовой. И Марко казалось, что выглядел он при этом до крайности смущённо.
***
После товарняка с Хорватией хотелось спать. Это было единственным, чего хотелось. Марко вроде не досталось много работы, но игра была какой-то напряжной и муторной, оставив лёгкое ощущение неудовлетворённости и огромное — усталости. В автобусе он дремал, даже не пытаясь заговорить ни с Аланом, ни с Квилло, ни тем более с Диего. Заткнул уши наушниками, но музыку включать не стал, закрыв глаза и позволяя себе ненадолго отрубиться.
Сразу завалиться в постель всё равно не удалось — по расписанию оставался ещё ужин и не пойти на него Марко не мог — есть тоже хотелось, а вариант с притащить что-нибудь в номер при Шалланде не прокатывал. Поэтому, оставив сумку и верхнюю одежду, Марко вместе с Аланом не торопясь спустился на цокольный этаж, где в столовой собирались остальные сборники, такие же вялые и усталые.
Запахи еды, впрочем, немного взбодрили, и за столом, где к Марко и Алану присоединились Диего со Штефом, Даниэль и Йоан, завязался вполне оживлённый трёп. Обсуждали игру и ожидания от Евро, ещё какую-то ерунду. В результате и о желании упасть в кровать и забыться крепким сном Марко забыл, после ужина переместившись в номер близнецов с картами.
После десятой партии в шибера Диего, впрочем, всё же распрощался со всеми и отправился спать. Марко проводил его взглядом. Хотелось пойти следом, догнать, зажать где-нибудь в углу на лестнице и... Боже, сколько различных вариантов того, что можно было бы сделать, передумал Марко за те десять секунд, пока Диего не скрылся из виду! Но вот так сразу бросить карты — к слову, неплохие! — и уйти он не мог. Пришлось доиграть кон, злясь за очередную упущенную возможность (как будто он и впрямь собирался реализовать свои фантазии) и размышляя, не слишком ли нагло будет припереться к Диего в номер.
Партию Марко проиграл — Даниэлю с картами повезло больше — и после этого тоже ушёл, отшутившись, что сегодня ему категорически не везёт, и он больше не хочет испытывать судьбу.
Поднимаясь на лифте на свой этаж, Марко ещё не был уверен, но как только двери открылись, решил, что можно и рискнуть, пока Штеф пытается отыграть у Даниэля свои пятнадцать франков. Это явно будет надолго, так что поговорить они с Диего должны успеть. Только бы Бенальо не успел уснуть или уйти в ванную...
Но и тут Марко ждала удача. На его стук Диего открыл дверь, прижимая одной рукой к уху телефон.
— Надин, тут Марко пришёл. Я перезвоню через пару минут, ладно? — произнёс он в телефон, а потом улыбнулся Марко: — Привет. Ты что-то хотел?
Марко тупо смотрел на него. На человека, только что говорившего со своей девушкой. Человека, о котором он сам мечтает.
Что ему нужно? Да теперь, наверно, ничего. Или...
Это было намного глупее, чем всё, что он мог придумать.
Затолкнув Диего внутрь, Марко воспользовался его растерянностью, прижал к стене и поцеловал. Жадно и неловко, не так, как надо, не так, как хотел...
Но почти сразу Диего оттолкнул его. А потом на скулу обрушилась вся мощь его кулака.
— Извращенец! — прошипел Диего, широко раскрытыми глазами глядя на него. — Какого хрена?
Марко потрогал пальцами скулу, но боли не почувствовал. Он вообще ничего не чувствовал кроме огромного как Вселенная разочарования.
Ошибся. Фатально ошибся... Господи, и как в голову могло прийти? Знать, что нравишься — одно, но этот поцелуй был совершенно лишним. Почему это не пришло в голову раньше? Почему Марко считал, что эти взгляды что-то вообще значили?
От этого было больнее, чем от удара. Намного больнее.
Они смотрели друг на друга — Диего со смесью шока то ли с яростью, то ли со страхом, а Марко — в бесконечном сожалении. Дурак... какой же он дурак!
— Извини, — выдохнул он, опустив виновато взгляд, и выбежал из номера.
Только оказавшись у себя в номере Марко смог осознать, что произошло. Ощупывая у зеркала лицо и убеждаясь, что перелома вроде бы нет, он ругал себя последними словами.
Нужно было быть полным идиотом, чтобы так. Почему было просто не поговорить? Просто не признаться, что влюбился, а сразу лезть целоваться? Да кому бы такое понравилось? Ну, кроме самого Марко, да и то только если бы это был Диего и никто иной. Почему всё это пришло в голову только теперь, когда он одним опрометчивым действием просрал всё, чего добился за последние месяцы? Господи, и что нашло вообще?
Облокотившись о раковину, Марко безнадёжно застонал.
Идиот.
Просто идиот.
Диего теперь и близко к нему не подойдёт. И будет прав.
Ещё раз умывшись и изучив скулу, покрасневшую и чуть припухшую, Марко вернулся в комнату, разделся, свалив все шмотки в кучу у кровати, и забрался под одеяло. Но о сне теперь можно было и не мечтать — в голове роились мысли, сумбурные и сбивчивые. Их было столько, что, казалось, голова просто взорвётся. И красной линией через все их шло сожаление и обида. На самого себя, все признаки трактовавшего в свою пользу.
Марко слышал, как пришёл Алан, как звал его, но притворился спящим.
Наутро настроение не улучшилось. Щека болела и на скуле красовался синяк. Не такой уж и жуткий, как можно было ожидать, но всё равно заметный.
Алан, увидев его, аж присвистнул.
— Вёльфли! Это кто тебя так? И когда? Вечером вроде ещё ничего не было.
Марко, кисло глядя на себя в зеркало, пожал плечами и буркнул:
— О дверь ударился...
Алан, естественно, не поверил и покачал головой.
— Ну да. О дверь...
Но допытываться не стал. Отсутствие навязчивости и умение тактично обходиться без неудобных вопросов — две добродетели Нефа, которые Марко всегда ценил. Но в этот момент был особенно за них благодарен.
Но если с Аланом ему повезло, то Штефан, с котором Марко столкнулся по дороге на завтрак, своё любопытство держать под контролем не умел и даже не пытался.
Вместо приветствия любопытное:
— Ээээй! Это ты где так?
Отговорка про дверь не прокатила.
— Да какая дверь? Ты подрался с кем-то, что ли? Из-за чего? Что-то серьёзное? Слушай, иди сюда...
И не дав Марко даже опомниться, потащил к их с Диего номеру.
— Штеф, я в порядке! — попытался воспротивиться Марко, понимая, что сейчас окажется в одной комнате с Диего, и одному богу известно, как тот его воспримет.
— Ты так перед Шалландом собрался появляться?
Марко хотел отмахнуться, но не успел — Штефан уже открыл дверь и втянул его в номер.
На счастье, Бенальо там не оказалось.
— А где Диего?
— Да ушёл уже. Небось, с Надин созвониться.
Штефан долго рылся в своей не до конца разобранной сумке в поисках чего-то, пока, наконец, не вытащил бежевый тюбик, похожий на тональный крем. Да это он и был при ближайшем рассмотрении.
Усмехнувшись, Марко взял тюбик из рук Штефана и изучил его.
— Зачем он тебе?
— Одна из бывших подарила. Чтобы засосы замазывать, — ухмыльнулся Лихтштайнер с какой-то невообразимой гордостью.
Марко рассмеялся, но позволил ему с деловым видом намазать скулу этой странно пахнущей субстанцией.
Такая мысль могла прийти в голову только Штефу — никто другой бы не стал заморачиваться с тем, чтобы замаскировать следы стычки. Но с другой стороны смысл в этом был — совсем закрасить синяк не получилось, но по крайней мере он стал не настолько заметен, а значит по меньшей мере удастся обойтись без вопросов от парней. Да может, и Шалланд тоже не обратит внимания.
По ходу дела Штеф всё пытался выведать, но Марко, отрезав "Не важно. Я не хочу это обсуждать!" разговор закончил, к ярому негодованию Штефана, назвавшего его скрытным засранцем.
Шалланд всё-таки заметил. Но выяснять не стал, только смерив Марко внимательным взглядом. Но это не особо волновало. Куда хуже было находиться рядом с Диего, чувствовать, как он подозрительно косится. Заговорить Марко даже не пытался, понимая, что это будет неуместно. Говорить надо было вчера, а теперь уже и смысла нет. Да и не на тренировке же обсуждать...
Три дня они так и переглядывались, но почти не говорили. Лишь дежурные приветствия и комментарии на автомате, но всё не так. Марко понял, что привык к возможности легко и беспрепятственно общаться с ним на любые темы, заставлять его смеяться, переглядываться заговорщически. Теперь без этого всего было пусто и неуютно.
Даже вечером в карты игралось без большого азарта и удовольствия — просто очередной способ скоротать время и не задумываться о том, что натворил. Диего теперь на общих сборищах присутствовал редко, снова предпочитая отсиживаться в номере. Штефану только пару раз удалось вытащить его, и то садился Диего подальше от Марко, старался не смотреть в его сторону и уходил довольно быстро. Штефан решил, что это просто сезонная хандра и мандраж перед чемпионатом. Судя по всему, Диего это предположение одобрил, решив сделать его основной легендой. Но Марко понимал, что всё это из-за него.
И тем более странно было, когда после вечернего тактического занятия именно Диего подошёл к Марко и попросил поговорить. Выглядел при этом до ужаса смущённо и растерянно.
Марко не понимал, о чём он может хотеть поговорить, но согласился. И кажется, Диего при этом испытал несказанное облегчение.
Сначала они молча сидели на лежаке у бассейна, Марко смотрел на Диего, а сам Бенальо уставился на воду. Думал о чём-то. И только когда Марко с улыбкой спросил: "Ну что, мы говорить будем?", повернулся. Его глаза казались бездонными. Сколько всего в них было, что Марко мечтал прочитать! Сколько того, что он никогда не говорил и не скажет!
— Я хотел извиниться. Ну... Что ударил тогда. Прости.
Марко покачал головой.
— Ничего. Забудь. Я сам виноват. Не стоило мне вот так лезть целоваться. Как дурак, сам не знаю, что нашло. Просто... — начал Марко бодро. А вот дальше говорить не получалось. Он не мог выдавить ни единого слова наверно минут пять, но Диего не торопил, ждал, глядя куда-то мимо. — Надо было просто сказать. Ты... ты нравишься мне. Я знаю, это ужасно, но... мне казалось, что это взаимно. И как-то так... ну... не знаю. Извини. Мне не стоило. Я обещаю, такого больше не повторится.
Диего тихо усмехнулся, почему-то опустил взгляд и кивнул.
— Всё в порядке. Забыли, — он передёрнул плечами. — Я не сильно тебя?
Марко покачал головой, усмехаясь.
— Ничего, жить буду. Кстати... спасибо, что никому не сказал.
Диего удивлённо дёрнул бровью.
— Почему ты думаешь, что я стал бы?
— Любой мог бы, — неуверенно отозвался Марко. — Такое дело, ну...
— А ты бы рассказал? — вдруг прямо спросил Диего.
И Марко всерьёз задумался. А рассказал бы? Даже если бы это был кто-то другой. Даже если бы это было неприятно. Даже если бы разозлился.
— Нет.
Диего ничего не ответил, но чуть наклонил голову, как бы говоря: "Вот видишь". И стало стыдно за свои мысли. За всё, что, не задумываясь, вменил Диего. За то, что поставил его в дурацкое положение. И ещё за то, что ужасно хотелось поцеловать его снова.
— Я хочу, чтобы мы снова были друзьями, — вместо "Я люблю тебя". — Если ты, конечно, не против.
Марко не знал, насколько уместной была эта просьба. Но чёрт возьми, он и правда скучал. И если нельзя быть вместе по-настоящему — пускай, чёрт бы с ним! Но хотя бы вернуть ту открытость, что возникла между ними в последнее время.
— Я тоже хочу этого, — вдруг улыбнулся Диего. И протянул руку.
Они ещё посидели молча, не зная, что сказать. По крайней мере не знал Марко. А Диего... его ведь не поймёшь. Что бы он ни думал, он держит это в себе. Как всегда замкнутый и скрытный. И теперь эту лёгкую стену недоверия придётся пробивать снова. Но Марко пообещал себе, что больше не будет совершать ошибок и необдуманных действий. Слишком важным стало видеть эту улыбку снова.
***
После игры с турками все сидели молчаливые и печальные. Разговаривать не хотелось, но вроде и по номерам расходиться ещё рано. Пиво тоже не лезло. Остались карты и приставка. И снова полдюжины кругов в шибер, недовольный Штеф, хитрющий Давид Деген, посмеивающийся Диего. Но всё без запала, без искры, только бы отвлечься и не идти собирать вещи.
Потом надоели и карты, и Марко уговорил Марио уступить место у телика и дать поиграть. Но Алан отказался, да и Фил тоже, поэтому без особого энтузиазма Марко посмотрел на Диего, понимая, что тот вряд ли согласится — Бенальо никогда особо не любил плэйстейшн, да и теперь он держался чуть холоднее, чем раньше. Но он неожиданно благодарно улыбнулся и кивнул.
— Идём, надоели мне эти карты!
Играл он не то чтобы очень хорошо, но намного лучше, чем Марко ожидал, и даже сумел выиграть пару гонок. В целом это подняло настроение куда больше. Да просто сидеть с ним рядом, пусть и в разных концах дивана, было здорово. И снова эти переглядывания... Точь в точь как тогда. Ни стеснения, ни страха, никаких мыслей — лишь быстрые взгляды и улыбки. Как будто так и надо.
В очередной раз откладывая джойстик на столик и потягиваясь, Марко попытался найти этому объяснение, но пришёл к выводу, что не стоит строить догадок — один раз это уже вышло ему боком.
Диего тоже сидел, откинув голову на спинку и прикрыв уставшие глаза. Улыбка с его губ исчезла, но он не перестал быть таким же красивым. Марко всё думал о том, как он пьёт, чуть отставляя нижнюю губу, как потягивается после упражнений, как ладонями проводит по волосам, смывая с них шампунь...
Организм отреагировал незамедлительно — ноющим чувством в груди и теплом чуть пониже живота.
Самое время уйти к себе. И хоть попытаться не запираться в ванной для сомнительного дела, а упаковать вещи.
— Я, пожалуй, пойду. Собраться надо.
Диего открыл глаза, но взгляд его оставался невидящим.
— Да, до завтра. Дерьмовый был день, — произнёс он, печально усмехаясь.
Марко кивнул.
— Это точно. До завтра.
Вот и всё. И не надо думать. А уже завтра он окажется дома в Берне и больше не увидит Диего в лучшем случае в ближайшие два месяца. И от этого почему-то больно и тоскливо. И хочется объясниться по-нормальному, сказать всё как есть, сказать, что нет никого важнее.
— Марко, подожди!
Низкий голос в спину.
Господи, ну зачем он зовёт? Чего хочет?
Остановившись на середине пролёта, Марко обернулся, на автомате натягивая улыбку.
Диего догнал его, остановившись на две ступеньки ниже. Постоял, отдышавшись, и поднялся ещё. Прикусил нижнюю губу, набрал в грудь воздуха... и выдохнул, не решившись что-то сказать. Шагнул навстречу: на полшага ближе, ещё полшага... И вдруг толкнул к стене, неловко обнимая за пояс. И лицо его оказалось совсем близко к Марко, не оставляя сомнений в его намерениях. Только решиться он всё не мог, потерянно глядя на Марко и долго мучительно борясь с собой. Марко то смотрел на его губы, то пытался расшифровать его взгляд, но так ничего и не мог понять.
Никогда и ни с кем Марко не целовался так. Задыхаясь, жадно, страстно, и одновременно дрожа от страха. Не веря. Не понимая. Господи, да что на него нашло? Что это? Шутка? Или...
Диего всё не мог оторваться, навалившись всем телом, закрыв глаза, нащупав рукой ягодицы и поглаживая их.
Время остановилось. Ужасно тупо, но Марко на самом деле понятия не имел, сколько времени прошло, прежде чем Диего снова сделал полшага назад, ошарашенно глядя на него сверху вниз, словно это Марко только что вдруг подошёл и поцеловал его, хотя пару недель назад дал в морду за то же самое.
— Марко, прости. Я испугался. Проклятие, я тогда так испугался! — он коснулся пальцами скулы Марко, где всё ещё виднелся след, потом приложился к тому же месту губами, тоже трогательно неловко, но до безумия приятно. — Я... проклятие, Марко, я тоже... ты тоже мне очень нравишься! И я пытался... но... ну... не смог. Я боюсь. У меня никогда такого не было.
Марко бездумно гладил его бока, не находясь что ответить. Поражённый.
Значит, правда. Значит, не показалось тогда. И все эти переглядывания, и тот вопрос...
— Диего. Чёрт возьми!
На этот раз более осмысленно, более осторожно и чувственно.
— Давай уйдём отсюда с прохода, а?
Диего улыбнулся.
— Куда?
Марко огляделся, соображая, где они находятся и куда можно податься. В номер не пойдёшь — там вероятность, что придёт Алан или Штеф так же велика, как что кто-то найдёт их здесь. Да везде их найдут. Ну или почти везде.
— На этаже должен быть туалет, — вспомнил Марко. Идея не ахти, но куда ещё?
Диего издал смешок, больше похожий на всхлип, и кивнул.
Туалет действительно нашёлся. Небольшой, но для того, чтобы встать там вдвоём, уместившись в пространстве между унитазом и раковиной, места хватило.
Диего тяжело дышал, держался за плечо Марко как за спасательный круг и кусал губы.
— Не бойся, хорошо? — как будто этими словами можно реально успокоить.
Они больше не произнесли ни слова. Целовались, гладили друг друга нерешительно, пока Марко, убедившись, что у Диего тоже стоит, не расстегнул его джинсы.
Трогать чужой член было совсем не так, как он думал. Ну, и уж точно не так, как выглядело в порно. Господи, почему в порно всё кажется проще и изящнее, а на деле чертовски сложно понять, как сделать так, чтобы ему понравилось, всё ли правильно...
Только громкий стон Диего чуть успокоил.
— Тише, нас найдут же!
Диего усмехнулся, запрокинул голову, потом притянул Марко к себе, поцеловал, потянулся к молнии на штанах...
— Ты не обязан.
— Я хочу.
И уже его рука, обхватывающая член, и он, похоже, не беспокоился о том, что делает что-то неправильно, и он действительно всё делал правильно — настолько, что в глазах темнело от наслаждения.
Чтобы подавить стон, Марко снова переключился на губы Диего, чувственно целовал, продолжая ласкать его.
Свободной рукой Диего придерживал Марко за щёку, не позволяя прервать поцелуй ни на секунду. Постанывал тихо, тоже наверняка из последних сил сдерживаясь, подавался тазом вперёд, толкаясь членом в руку Марко, давая понять, что нужно двигаться резче и сжимать сильнее.
Брызнувшая в ладонь сперма, сдавленный, но всё равно слишком громкий стон Диего, запрокинувшего голову. Марко почти сразу кончил и сам, дрожа всем телом и пряча лицо в шею Диего, только бы сдержать даже не стон — крик.
И это они всего лишь дрочили друг другу в туалете. Всего лишь... Мог ли Марко раччитывать хоть на это ещё недавно?
— Не думал, что наш первый раз будет таким...
Диего усмехнулся, открыл глаза, затуманенные и ставшие будто бы ещё темнее.
— А каким?
Марко поцеловал его в шею.
— Не знаю. Но как минимум в кровати, а не в тесном отельном сортире.
Диего только тихо рассмеялся и прижал Марко к себе.
— Но это было неплохо, — добавил Марко через пару минут. — Хотя в следующий раз я бы предпочёл менее экстремальные условия.
И снова Диего взял паузу, прежде чем ответить тихо:
— Ты думаешь, он будет, этот следующий раз?
Вопрос удивил. И тон Диего удивил, напряжённый и потерянный. Только что же, секунду назад, говорил иронично и расслабленно!
Подняв голову, Марко смотрел на него.
— Почему ты думаешь, что нет? — собственный голос тоже подвёл.
Диего тяжко вздохнул.
— А должен быть?
— А ты не хочешь?
Ответить вопросом и на этот вопрос Диего не мог. Снова прикрыл глаза. Снова вздохнул.
— Хочу. Но... но как ты себе это представляешь?
Марко пожал плечами. Он не знал. Ни малейшего представления, но какая разница?
— Как все люди.
Диего только покачал головой.
— Марко, мы не можем как все.
И тон его такой серьёзный, как будто он тут старше, да и ещё лет на пять. И его не переубедишь так легко, потому что аргументов нет. Кроме одного.
— Ну и что? Я люблю тебя.
— Давай не будем обсуждать это здесь, — тихо попросил Диего, но Марко резко помотал головой.
— Нет уж. Здесь и сейчас. Слушай, я что, сделал что-то не так? Тебе не понравилось?
— Нет же! — Диего обнимал его одной рукой за шею. — Но... Я боюсь, Марко. Мы ведь не сможем нормально встречаться, не сможем жить вместе, не сможем встречаться кроме как на сборах... Да и там — как это всё будет? В любом случае кто-нибудь что-нибудь заподозрит! Я не хочу таких отношений. Ты... ты правда мне очень нравишься, я хотел этого, но давай больше не будем. Так будет лучше. У тебя есть девушка, у меня есть девушка, мы не можем встречаться. Так... ну... неправильно.
Очень хотелось сказать что-то типа "Да что ты ломаешься как девчонка?!", но Марко и сам отчасти понимал правоту Диего. Хоть и никогда не думал об этом. Ему всегда было всё равно, кто что скажет, правильно ли то, что он делает.
Лучшим ответом было поцеловать его. Как можно более нежно и чувственно. Прерываясь, чтобы шептать обрывочно:
— Мой. Люблю. Не отпущу. Плевать на всё, Диего. Теперь я не отдам тебя никому, — а под конец просто беспомощно: — Диего, пожалуйста. Пусть это будет не последний раз. Я хочу с тобой встречаться. Несмотря ни на какие преграды.
— Марко... — он снова смущённо улыбался, опустив ресницы. — Это только звучит романтично.
— Упёртый говнюк! — фыркнул Марко. — Что мне сделать, чтобы ты сказал "Да"? При всей команде признаться тебе в любви и попросить твоей руки у Шалланда?
Диего снова тихо рассмеялся и опустил голову.
— Марко, мы только что подрочили друг другу в туалете, а ты уже предлагаешь мне руку и сердце! И просишь, чтобы я сию же минуту дал ответ. Так не бывает. Это слишком сложно, чтобы вот так сразу решить!
Марко за подбородок поднял его лицо и заглянул в глаза.
— Эй, это была шутка! Про руку и сердце.
— Я понял. Но всё равно...
Марко вздохнул, закатывая глаза.
— Ну хорошо. Сколько тебе нужно времени?
Диего выдохнул.
— Не знаю. День, два, три...
— Неделя, Диего, — тихо, но твёрдо произнёс Марко. — У тебя есть неделя. Если ты согласен, позвони и скажи. Если нет... Если ты не позвонишь, я буду знать, что ты не хочешь этого.
Кажется, он видел это в каком-то фильме. Или книге. Но наверно так и впрямь будет правильнее — если он услышит отказ, непременно примется уговаривать. А если нет, придётся лишь принять неизбежное.
Диего медленно кивнул.
— Хорошо. Только... не рассчитывай слишком уж сильно.
Марко притянул его к себе и крепко обнял.
— Боже... Как же я люблю тебя! Диего, я полтора года и рассчитывать не мог. Я не отпущу тебя.
Диего только усмехался в ответ, понимая, что Марко всё-таки не в себе от произошедшего. Как обычно серьёзный и чересчур умный.
Они ещё пару минут стояли, обнимаясь. Потом вымыли руки — одновременно, касаясь друг друга, застегнулись, расправили рубашки и Диего открыл дверь, чтобы убедиться, что никого поблизости нет. Как грёбаный шпион!
Коридор был пуст. Если их кто-то и услышал, то давно уже ушёл к себе в номер и вряд ли решил бы проверять, кто там развлекался. Но это было маловероятно — шагов Марко не слышал. Не то чтобы он был уверен в этом, но сейчас их собственные шаги раздавались очень гулко, наверняка если бы кто-то прошёл мимо закутка, где располагалась уборная, они бы поняли. По крайней мере Марко старался себя этим успокаивать.
У двери номера Марко развернул к себе Диего и быстро поцеловал, получив в ответ недовольный взгляд.
— Нас увидят!
— На лестнице тебя это не пугало.
Диего вздохнул с видом, как будто уже сто раз пожалел о совершённом, открыл дверь и, бросив быстро "Пока!", проскользнул к себе.
Марко пару секунд постоял, глядя в запертую дверь с номером 216. Хотелось ещё поговорить, обсудить, высказать ему всё, что накопилось. И уговаривать. Долго и обстоятельно. Но в этом не было смысла, нужно было идти собирать вещи.