Название: Отт
Автор: team Alps alliance
Форма: арт
Персонаж: Ноэль Отт
Категория: джен
Жанр: рисунок карандашом
Рейтинг: G
Размер: 413х600 пикс, 287 кб.
Примечания: Ноэль — игрок сборной Швейцарии по пляжному футболу, а также цюрихского «Грассхоппера» (среди прочих).

Название: Волчонок
Автор:  team Alps alliance
Бета:  team Alps alliance
Размер: мини, ~1050 слов
Пейринг: Марко Розе/Ханнес Вольф
Категория: пре-слэш, довольно незначительный
Жанр: романс, юст
Рейтинг: PG
Краткое содержание: В последние полтора века, как расскажет любая обожающая эту тему местная газета, волки обходят стороной австрийские земли. Да вот Марко статистике не верит. Он верит лишь своим глазам да извечным шуткам про необходимость поставить на входе в тренировочный центр волчий камень.
Примечания: Розе повысили до тренера основной команды «Ред Булл Зальцбург» этим летом после того, как он привёл их же молодёжку к победе в Юношеской лиге чемпионов, с Вольфом в качестве ключевого игрока в команде. В Риеке «Зальцбург» в юбилейный десятый раз вылетел из квалификации к Лиге чемпионов. Волчьи камни в XVII-XVIII веках ставились в Германии и в Австрии (чуть реже) на местах особо примечательных встреч с не истреблёнными тогда ещё до конца волками.

— Тебе чертовски идёт твоя фамилия, — бросает в его сторону однажды Розе. И тут же почти что прикусывает себе язык: слишком фамильярно, слишком, слишком далеко за пределами им же выстроенной субординации.

Мальчишка лишь усмехается и кивает с благодарностью, приправленной щепоткой терпкой надменности. Конечно, как он ещё может ответить.

Чем больше Марко смотрит на него, тем меньше он его понимает. Странная штука. Он же обычный едва ли совершеннолетний мальчонка, с совсем ещё ребяческими чертами лица, с его острым, почти что курносым носом, с хитрыми, всегда прищуренными глазами, с детской ещё непробиваемой самоуверенностью. Что ни скажет, то от экстремума к экстремуму, либо чёрное, либо белое. Что ни сделает, то с явным напором на собственное «я», будто бы вся вселенная вращается вокруг его тонкой загорелой шеи.

И всё же есть в нём, таком с виду простом и непозволительно юном, что-то такое, что Марко недоступно, непонятно и непостижимо.

Возможно, поэтому из всех своих любимых детей из молодёжки он взял с собой в основную команду первым именно этого маленького волчонка.

«На удачу», — думает он про себя в начале лета, вписывая резкую четырёхбуквенную фамилию в список вызванных к первым сбором, и ухмыляется от собственной бесстыдной предвзятости. Впрочем, и он сам учится, шаг за шагом, капля за каплей, у этого мальчишки: дурной пример заразителен.

***

В последние полтора века, как расскажет любая обожающая эту тему местная газета, волки обходят стороной австрийские земли. Лишь редкий сбившийся с пути одиночка забредёт на изумрудные склоны из соседних стран, утащит у какого-нибудь случайного фермера хилого ягнёнка да уйдёт снова в никуда, как и пришёл из ниоткуда. Волчат же никто не видел веками — целым стаям нет причин для осёдлости в краях, где их истребляли столетиями до последнего патрона в ружьях.

Да вот Марко статистике не верит. Он верит лишь своим глазам да извечным шуткам всё понимающего Марича про необходимость поставить на входе в тренировочный центр волчий камень.

***

Розе нечего терять с первого дня, потому что у него ничего и нет: ни обещаний, ни гарантий. Поэтому ему ничего не стоит с самого начала сезона ставить в состав неопытного ребёнка — хуже не будет, в футболе не бывает отрицательных значений при уровне ожиданий в районе абсолютного нуля.

И ребёнок, как всегда, как уже вошло в привычку, уворачивается от попытки приобнять и похлопать по плечу перед матчем, корчит смешные гримасы, а потом выходит на поле — и своим непробиваемым нахальством перекрывает смущение и неуверенность несыгранной шаткой команды.

Марко бросает на него обрывистые взгляды чуть чаще, чем на остальных, и продолжает спрашивать себя, откуда в нём всё это берётся, откуда в этом тоненьком тельце столько дерзости.

***

Пожалуй, с копией подписанного контракта в этом клубе надо выдавать инструкцию по тому, как пережить самый мерзкий день в сезоне, от которого нет ни единого шанса уйти, думает Розе, ожидая в стороне, пока все притихшие и опустошённые мальчики медленно заползают в автобус в сторону аэропорта Риеки — может быть, и милого приморского хорватского городка самого по себе, но таковым он больше уже никогда не покажется. Это неизбежная жертва. У кого-то был Загреб, у кого-то Мальмё, Стамбул, люксембургские концы географии. Список уже разменял второй десяток. Какая-то невидимая, непримиримая сила зачёркивает на европейской карте место себе по вкусу, от одного упоминания которого ты будешь кривиться до конца карьеры.

Когда ребята всё же рассаживаются в полной тишине, Розе по привычке швыряет рюкзак на передние сидения, рядом с Маричем, но замирает, чтобы оглядеть мальчиков, бросает на Рене извиняющийся взгляд и направляется в дальний конец автобуса.

Ханнес, один, а не, как уже привычно, в окружении галдящей группки бывших товарищей по U19, хмуро разглядывает за окном что-то — а, скорее всего, просто ничего.

— Разрешишь? — Марко опускается на соседнее кресло.

Ханнес прищуривается, но даже не поворачивает головы.

— Всё бывает в первый раз, волчонок, — самому неприятно от глупости, наивности и шаблонности формулировки, но ему не приходит больше ничего другого в голову.

— Вы так говорите, будто бы от этого менее противно.

— Ничуть. И мне тоже, — по полному отсутствию реакции Марко понимает, что продолжения диалога ожидать не придётся.

Он пытается положить ему руку на плечо, но Ханнес резко дёргается и скидывает с себя его ладонь, так и не оторвав взгляд от одному ему видимой точки где-то посреди пространства за окном.

Приручать у него получается весьма паршиво, ловит себя на мысли Марко. Каким бы беспомощным слепым щенком ты его ни принял, кровь всегда будет кровью.

***

Ханнес выходит на поле и раз за разом с первой же секунды погружается в игру настолько, что, кажется Марко на бровке, он просто теряет способность чувствовать что-то, кроме по-юношески саморазрушительного стремления нестись вперёд во что бы то ни стало. Всё остальное просто перестаёт для него существовать: нет ни боли, ни усталости, ни малейшей капли сомнения в собственных действиях, объективно правильных и неправильных. Для него этой разницы нет — как нет и объективности.

Как только проливается первая кровь, даже волчата, вчера ещё нетвёрдо стоявшие на лапах, понимают, что игры закончились, и начинается настоящая бойня.

После Риеки хитрый прищур Ханнеса больше не выглядит таким по-ребячески несерьёзным.

***

Перед тем, как позвонить ему самому, ответственные за селекцию в Австрийском футбольном союзе осторожно звонят Розе — будто бы спрашивая разрешения, будто бы пытаясь вычислить по его реакции, насколько ему это покажется приемлемым. «Вы что, считаете, что он моя собственность?!», — вспыхивает Марко и по смущенному молчанию на другом конце трубки понимает, что он то ли перегнул палку, то ли попал прямо в точку.

На вечерней тренировке новоиспечённый игрок основной национальной сборной Вольф выглядит серьёзнее обычного — хотя, казалось бы, куда ещё больше. Держит спину так ровно, будто шпагу проглотил, внимательно следит за каждым жестом и шагом, повторяет любое упражнение на раз больше, чем нужно. Даже не перешучивается, как всегда, с Фредди Гульбрандсеном, отчего над тренировочном полем в Зиценхайме стоит не слишком привычная тишина, тянущаяся вязким полотном к желтеющим уже склонам гор в отдалении.

— Уже знаешь, да? — уточняет и так очевидное Марко по дороге в раздевалку.

Ханнес не без гордости вскидывает острый нос и сдержанно угукает. Марко хлопает его по плечу, от чего мальчишка как всегда пытается увернуться, на этот раз со звонким смехом.

Ближе к ночи он получает сообщение: «Наверное, должен был поблагодарить. Спасибо. Без вас — сами знаете». И долго смотрит на него с лёгкой улыбкой, дольше, чем, наверное, надо бы. Все мы учимся, приручать и приручаться, медленно, не без ссадин и царапин.

Марко знает, что волчонок и не дастся в руки. Он будет кусаться, шипеть, сверкать блестящими глазами, как и положено диким хищникам, и всегда держаться на почтительной дистанции. Оно и к лучшему, нередко говорит себе он.


Название: Всё просто
Автор: team Alps alliance
Бета: team Alps alliance
Размер: мини, 1600 слов
Пейринг: Кристиан Фасснахт/Давид фон Балльмоос
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: С Кристианом хорошо заниматься примерно всем.

Кристиан — идеальный партнёр и сосед по комнате. Поболтать, подурачиться, уcтроить танцы перед сном под вездесущее «Деспасито» в различных вариациях, поиграть в приставку или карты, махнуться кроватями, потому что утром солнце светит в лицо, прикрыть друг друга перед Хюттером, если проспал и опаздываешь на тренировку. Новичкам всегда и везде проще держаться вместе, как бы старательно ни пытался влиться в уже сложившийся коллектив. Да и с Кристианом повезло, поэтому и номера на летних сборах, а потом и перед выездными играми — всегда с ним, в автобусе — тоже, тем более в самолёте. Поэтому закрыть в ванной и выключить свет — ему. И потом получить на подушку огромную натурально выглядящую гусеницу из магазина розыгрышей — тоже от него. И за советом и компанией для ужина — к нему. И обниматься после побед и ждать поддержки после того, как получил травму, — тоже всё с ним в первую очередь.
После проигранного матча, после упущенной в дождливой Москве путёвки в Лигу Чемпионов Давид тоже идёт к Кристиану первым делом. Кладёт руку на опущенные плечи в тоннеле и встряхивает его, пытаясь подбодрить. Кристиан поворачивается, пытается выдавить усмешку и кивает. Ничего не говорит. И Давид тоже ничего не говорит — что тут скажешь?
Пока заканчивается пресс-конференция, пока Хюттер коротко объясняет всем, в чём их ошибки, и просит не вешать нос, пока все собираются в автобусе, времени уже далеко за полночь. Давид усаживается к окну — сегодня его очередь, хотя в такую погоду смотреть всё равно будет не на что, а Кристиан долго пытается поудобнее устроиться рядом, и даже когда автобус трогается, всё возится, расстёгивая куртку, доставая из кармана наушники, поправляя подлокотник и спинку кресла. В конце концов всё-таки устраивается, откинув голову и вытянув ноги. Но всё равно поза его не кажется удобной.
Настроение такое, что болтать не хочется совсем. Тем более, давно пора спать, и многие даже пытаются вздремнуть в дороге, но Давид точно не уснёт, поэтому даже не предпринимает попыток. Просто надевает свои наушники и тихо включает музыку, глядя на дождь и незнакомые улицы, немного даже пугающие размахом и высотой зданий. Наверно, интересно всё это посмотреть вблизи, ведь это всё как в каком-то постапокалиптическом фильме, но завтра уже улетать домой.
Рука Кристиана проскальзывает под ладонь, пальцы между пальцев, холодные и, кажется, даже дрожат немного, но Давид заставляет себя не поворачиваться сразу, осознать сначала, понять, почувствовать. И только потом — голову влево, встречаясь с наполовину расфокусированным взглядом Кристиана. В общей сложности это от силы секунд пять, но Давид фиксирует каждое отдельное действие: его глаза, губы, сначала вроде пытающиеся изобразить улыбку, потом чуть поджатая нижняя, в растерянности и словно удивлении от самого себя, собственное вопросительное движение бровей, потому что на голове всё ещё наушники и в них всё ещё играет Штресс.
Кристиан отдёргивает руку резко, произносит что-то, кажется, «извини», и тут же как-то пусто и не так. Всё же было... правильно.
И Давид как-то резко и до ужаса нелепо сам хватает его руку, сжимая холодную ладонь своей, и прижимает к своей коленке. Сам не до конца соображает, что это значит, но уверен в одном: так лучше всего.
Кристиан снова улыбается, выдыхает и резким нырком наваливается на Давида, прижимаясь плечом к плечу, головой к голове. И даже пошевелиться страшно — вдруг опять передумает, испугается, отстранится, а пока он прижимается, так хорошо и спокойно, так тепло, хоть и рука Кристиана ледяная. Даже странно, что после такого обидного поражения можно чувствовать себя таким счастливым.
Пока Давид смотрит то на его затылок, то в противоположное окно, временами натыкаясь на взгляд Марко и сразу же смущённо отводя взгляд, Кристиан засыпает. Или делает вид, но лежит уже совсем расслабленно, да и дышит глубоко и ровно. И рука его наконец-то тёплая. И как бы ни хотелось размять затёкшее плечо и шею, Давид до самого конца так и сидит, боясь теперь уже просто разбудить его, хотя в любой другой ситуации со смехом и комментариями растолкал бы, да спихнул на своё место. А сейчас — до самого отеля, стараясь не замечать уже болящей шеи, даже не дышать, чтобы не спугнуть.
Только после усталого «Вылезайте, приехали!» Хюттера Давид всё же снимает наушники и трогает Кристиана за плечо.
— Просыпайся, мы на месте.
С улыбкой, как водится, как будто это самое естественное, что могло произойти этой дождливой ночью.
Кристиан бурчит что-то неразборчивое спросонья и наконец-то выпрямляется, потягиваясь и потирая шею, и Давид делает то же самое. Они переглядываются, и Кристиан усмехается.
— Извини, я уснул на тебе?
— Почти сорок минут! — хмыкает Давид. — У меня рука не гнётся! Следующие два раза у окна тоже я. Вне очереди.
Кристиан только мотает головой:
— Хрена с два!
И под моросящий дождь они выходят улыбаясь. Эта ночь не такая уж и плохая.
В холле за руку хватает Лорис, кивает куда-то за спину:
— Не хотите по пиву перед сном?
Давид редко мотает головой, не давая Кристиану среагировать:
— Не, мы спать. Этот мне всю руку отлежал, пока мы ехали, ему никакого пива!
— Да иди ты! — фыркает Кристиан и пихает в бок.
— Спать! — упрямо повторяет Давид, ловя его взгляд, надеясь, что Кристиан сдастся и не будет спорить, и он правда открывает рот, уже готовый сказать что-то, но мотает головой и вздыхает:
— Ну хорошо, идём, мамочка!
И неожиданно обнимает за пояс.
Лорис кивает:
— Ладно, спокойной ночи!
Давид сам не знает, почему это так важно — остаться вдвоём именно сейчас, но с нетерпением ждёт, пока спускается лифт, пока поднимает их на нужный этаж, пока они идут, чуть задевая друг друга плечами, пока Кристиан достаёт из недр сумки ключ. Хочется поторопить, хочется быстрее уже закрыть за собой дверь и... Давид не знает, чего точно хочет. Просто остаться наедине, а дальше само, наверно, как-то.
Только само ничего не получается. Давид закрывает дверь, бросает на пол сумку, снимает ботинки, проходит дальше и не знает, не понимает. Кристиан, кажется, тоже. Прислоняется к столу, взъерошивает пальцами волосы. Молчит.
Всё очень тупо и неловко. Никакой тебе «искры, разжигающей пламя», никакого непреодолимого порыва, только жуткая неловкость и напряжение.
В голове мыслей — целая куча, бесчисленный ворох разного, не очень связного. От усталости и того, что навалилось внезапно. Про его девушку, про двусмысленные оговорки, которых было — не перечесть, про дальше, про сейчас, про других и про них двоих. Много.
— И что теперь? — очень хочется знать. Просто что делать вот прямо сейчас, здесь, в два часа ночи в вычурном номере отеля в постапокалиптическом городе в сотнях километров от дома.
Марко очень выразительно смотрел в автобусе, как будто понял всё даже раньше него. Спросить бы у него, наверняка подсказал бы.
Кристиан молчит так долго, что, кажется, не ответит уже. Давид делает шаг вперёд, к нему, но останавливается, не решаясь подходить совсем близко, как будто не вис раньше на его плечах и не валял на кровати.
Волшебство момента как-то слишком быстро и слишком подло трансформировалось в неловкость.
— Не знаю. Я просто хотел взять тебя за руку, окей?
Голос его звучит виновато, пристыжённо. Давид вздыхает.
— И всё?
Ну же, ну сделай что-нибудь! Скажи, сделай, не важно, просто невозможно же так глупо стоять!
Кристиан снова пожевал губу и помолчал.
— Нет. Ещё... — резкий выдох, рукой по волосам, — поцеловать.
И опять пауза. Секунд на двадцать. Слишком... откровенно.
Давид всё же решается подойти совсем близко, почти нависнув над продолжающим ждать чего-то Кристианом. Почему когда нужно, они оба такие трусливые слабаки? Почему так трудно? Просто взять, наклониться, прижаться губами к его губам, дрожа от страха. Ничего сложного. И Кристиан сразу приоткрывает рот, отвечая, обнимает за шею, тянет к себе, ближе, крепче, так что не вернуться и не отстраниться, даже если бы и хотелось. Это неудобно, и Давид неловко упирается Кристиану в грудь, но даже на секунду оторваться — да, тоже страшно. Но приходится, потому что в лёгких жжёт, потому что хочется понять свои ощущения, понять, почему это так приятно, так сладко, почему так хочется проводить языком по его губам, царапать губы о его щетину.
— Подожди. Ещё.
Давид и не собирался никуда, просто нужно перевести дыхание, вот и всё.
— Я здесь.
Между ними всего несколько сантиметров, и Давид всё ещё чувствует его дыхание, его запах.
— Только поцеловать? — Давид усмехается. Это забавно даже. Вся эта неловкость и страх, хотя казалось бы, они понимают друг друга с полуслова.
— Пока — да. Я никогда не спал с мужчиной и не знаю, как это. Так что... Так что пока я не готов.
Растерянная улыбка, пальцы, поглаживающие шею, громкое горячее дыхание.
— Окей. Хорошо.
Давид улыбается неуверенно, обнимает Кристиана, наконец, за пояс и снова целует. На этот раз не боясь, что он передумает.
Что-то большее и правда — не сейчас. Не после тяжёлого дня, не перед ранним подъёмом и долгим перелётом, да и вообще — рано. Просто рано, нужно как-то... подготовиться.
Пока они просто целуются, долго, медленно, без напора, наслаждаясь неожиданной теплотой и близостью, к которой подсознательно так тянуло.
Давид отпускает губы Кристиана неохотно, когда уже не остаётся сил, но обнимать не прекращает.
— Пошли в кровать, поздно уже.
Кристиан вздыхает. Ему точно так же не хочется отрываться.
— Пойдём.
Давид оглядывается. Кровати достаточно большие. И может быть для этого тоже ещё рано, но почему бы нет? Взяв Кристиана за запястье, Давид тянет его за собой, — чёрт, это ведь Крис тут должен быть самым смелым и решительными, не он! Кристиан всё это затеял! — к проходу между кроватями, останавливается посередине, берёт подушку со своей, кладёт на ту, что у окна, и улыбается довольно. Шалость почти удалась.
— Давай так, а?
Взгляд Кристиана удивлённый и восторженный. Неужели он действительно не мог додуматься до этого сам? Или стеснялся, боялся?
— Давай.
Это намного проще, чем кажется: взять за руку, поцеловать, устроиться спать в одной постели, немного смущённо раздевшись перед этим, снова целовать перед сном, прижимаясь друг к другу под толстым одеялом. Страшно сначала, а на самом деле как будто само получается, Давид уже не задумывается об этом, просто обнимает Кристиана за плечи и тыкается носом в макушку. Они устали, замёрзли, вылетели из Лиги чемпионов, и завтра рано вставать, лететь домой. Но Давид счастлив всё равно и улыбается, чувствуя, как Кристиан расслабляется и засыпает.
Давид сам закрывает глаза. У них ещё будет полно времени, чтобы подумать об этом и о том, что будет дальше, чего они хотят дальше. Но пока у них есть эта короткая ночь. И ещё более укрепившееся чувство, что они друг другу так хорошо подходят.

@темы: 1 этап, Team Alps alliance, Football Autumn Fest 2017