Название: Байрами
Автор: Сборная Швейцарии
Пейринг/Персонажи: Недим Байрами
Форма: арт
Размер: 700х1050
Жанр: Портрет
Рейтинг: G



Название: #joyisthekey
Автор: Сборная Швейцарии
Пейринг/Персонажи: Жоэль Малль
Форма: арт
Размер: 700x1050
Жанр: Портрет
Рейтинг: G



Название: Oldschool
Автор: Сборная Англии
Размер: драббл, 800 слов
Пейринг/Персонажи: Джейми Каррагер/Гэри Невилл
Категория: слэш
Жанр: романс с элементами секса
Рейтинг: R
Саммари: Из России Гэри Нэвилл привез шапку-ушанку, три бутылки плохой водки и матрёшку с портретом Дэвида Бэкхема.
Предупреждение/Примечание: там матерятся

Из России Гэри Нэвилл привез шапку-ушанку, три бутылки плохой водки и матрёшку с портретом Дэвида Бэкхема. Шапку он успел передарить Дэвиду Джонсу до возвращения Джейми из Америки, водки к этому моменту осталось на донышке последней бутылки, а матрёшка заняла почётное место на каминной полке.

— Почему не Скоулз? — спросил Джейми, вытирая ладонь о футболку. На коже осталась вода от запотевшего бокала с ледяным алкоголем. По российской традиции Гэри держал бутылку водки в морозилке. — Почему не твой братец, наконец?

— Они не знают, кто это.

— Они не знают, кто мы с тобой, — кисло усмехнулся Джейми и, щёлкнув деревянного Бэкхема по носу, вернулся на диван. Гэри тут же потянулся и распластал руку по спинке дивана, ненавязчиво обнимая Джейми за плечи — ход, который не срабатывал даже на одноклассницах в восьмидесятых. Джейми фыркнул и глотнул водки, чтобы прогнать дрожь в коленках, бабочек в животе и прочие признаки того, что Гэри был ему совсем не безразличен. Что он скучал по этому носатому пидору, пока между ними был океан и дюжина государственных границ.

Неловко поёрзав, Джейми притёрся плечом к боку Гэри, будто случайно, будто у него просто задница затекла сидеть так близко к подлокотнику. Гэри дёрнулся, словно от щекотки, и опасливо покосился на матрёшку на каминной полке. Проследив его взгляд, Джейми только многозначительно хмыкнул.

Деревянный Бэкхем смотрел укоризненно, будто не одобрял это всё: не то водку, не то эту подростковую неловкость у сорокалетних бывших сокомандников. Джейми не знал, что сказал бы Бэкс, узнай он, что они делали на этом самом диване. И ещё в туалете студии. И на заднем сидении машины Невилла.

Ничего хорошего, наверное, не сказал бы.

— Это была плохая идея, — Джейми кивнул на матрёшку. — Он смотрит.

— Правительство тоже следит за нами, — пожал плечами Гэри и рассеянно зарылся пальцами в волосы на затылке Джейми, походя разминая мышцы шеи. Джейми замер под этими прикосновениями, как всегда, когда получал от Гэри нежность вместо ядовитого укуса. — И Google Earth всегда с нами...

— А теперь и Дэвид Бэкхем вместо нравственного закона внутри нас.

— Хреновый из него нравственный закон.

Гэри убрал руку, и Джейми на миг кольнуло ощущение пустоты, а потом оттолкнулся лопатками от спинки дивана, в два шага дошёл до каминной полки и решительно повернул матрёшку лицом к стене.

Сразу стало как-то легче дышать. Джейми переставил стакан с водкой на донышке на пол, сдвинул его ногой подальше и хлопнул ладонью по дивану рядом с собой.

Проигнорировав приглашение, Гэри сел ему на колени. Он был тяжёлым — отожрался, наверное, на русском борще и пирожках, и на этих смешных тощих панкейках. Он был горячим, и сердце Джейми билось где-то в районе горла, не то от выпитой водки, не то от того, как Гэри тыкался своим огромным носом ему в ухо, выцеловывая мягкую кожу на шее и прихватывая губами бьющийся над ключицей пульс.

Они, наверное, оба были слишком старыми для этого дерьма, но Джейми всегда забывал об этом, когда Гэри, плюнув на ладонь, лез ему за ремень, потому что в пуговичках на дизайнерских джинсах он путался как подросток. Впрочем, сам Джейми с этом деле тоже не был чемпионом. Он поглаживал Гэри через ткань джинсов, чувствуя, как с каждым движением о ладонь натужно трётся шов, и язычок молнии скребёт по линии любви. Как во время матча, время замедлялось, а реальность рассыпалась на маленькие, но такие значимые кусочки, которые никак не хотели складываться в единую картинку: вот Гэри, выругавшись, сам расстёгивает на себе джинсы, вот он прикусывает мочку уха Джейми, и это почти больно. Вот он приподнимает бровь, увидев логотип Ливерпуля на резинке трусов Джейми, но никак не комментирует это, а только помогает ему приподняться, чтобы стащить джинсы вместе с трусами до колен. Вот он хватает ртом воздух и упирается ладонями в спинку дивана по обе стороны от Джейми, когда тот сжимает оба их члена рукой. Вот он комкает покрывало на спинке дивана и выгибается, а потом смотрит на Джейми шальными глазами, наклоняясь ближе, и время снова мчит, как бешеное, когда Гэри, обдирая губы об отросшую щетину на скулах Джейми, лезет целоваться.

— У тебя морщины, — сипло сказал Гэри, прижимаясь лбом ко лбу Каррагера, и тут же зашипел сквозь сжатые зубы, когда Джейми кончиком большого пальца обвёл головку его члена.

— Ты потолстел, — парировал Джейми, криво улыбаясь, и снова двинул ладонью, проталкивая пальцы в узкие джинсы Гэри.

Любовь — это слишком сильное слово, Гэри сам так говорил, но за этими вечными подколами то и дело проскальзывало что-то, похожее на подтверждение этого невозможного чувства.

«Я тебя тоже», — читал он в глазах Гэри. «Я тебя тоже», — усмехался Джейми в ответ, оттягивая его мошонку, за миг до хриплого стона.

Вытирая липкие пальцы о футболку и всё ещё тяжело дыша, Джейми посмотрел на каминную полку.

— Надо заказать ему матрёшку с Оуэном, чтобы не скучал, — сказал Джейми, и Гэри хрипло заржал в ответ на это. То, что спустя столько лет ему удавалось заставить Гэри смеяться над своими шутками, вызывало у Джейми непрошеную и непонятную со стороны гордость.

А деревянный Дэвид Бэкхем всё ещё смотрел в стену и, наверное, тоже улыбался.

Название: Back and Forth
Автор: Сборная Англии
Размер: мини, 1002 слова
Пейринг/Персонажи: Гарет Саутгейт, мимо пробегал Джордан Пикфорд
Категория: джен
Жанр: психология
Рейтинг: G
Саммари: 26 июня 1996 года. Ночь опустилась на «Уэмбли», когда сборная Англии в очередной раз загнала себя в угол, доведя матч до серии пенальти.
Предупреждение/Примечание: Терри Венэйблс — главный тренер сборной Англии 1996 года, Брайан Робсон — помощник тренера.

Каждый совершал в своей жизни поступок, о котором потом жалел. Вот только мало кому удавалось сделать так, чтобы о нем жалела вся страна.

Тот день — словно темное пятно на его душе, и стоило только наткнуться хоть на малейшую деталь, как это кино начиналось снова.

***

26 июня 1996 года. Ночь опустилась на «Уэмбли», когда сборная Англии в очередной раз загнала себя в угол, доведя матч до серии пенальти.

— Ну что, шестым бить будешь? — слова Терри и Брайана стрелой вонзаются в Гарета. Он кивает в ответ, не в силах отказаться. Дело-то нехитрое: просто взять и ударить по мячу, а что будет дальше — не твоя забота.

— Гарет, а ты бил пенальти раньше? — через полминуты спрашивает Брайан, и он снова кивает. Три года назад, за Кристал Пэлас, не забил, но кому интересны детали? Да и вряд ли вообще понадобится шестой человек.

Минуты пролетают мигом, и вот уже он сам выходит из центрального круга навстречу неизбежному, и чем ближе точка, тем сильнее он чувствует на себе взгляды семидесяти пяти тысяч людей, в гробовой тишине провожающих его в последний путь. Ярды тянутся милями, и вот уже фигура в воротах превращается в гигантское длиннорукое чудище, готовое сожрать его с потрохами, стоит только дрогнуть.

Гарет кладет мяч на траву, стараясь не думать о зрителях, о чудовищах и о том самом незабитом пенальти.

«Просто взять и ударить, а что будет дальше — не твоя забота».

Он знает, куда пробьет. Кепке, к сожалению, тоже.

— Ты сделал все, что мог, приятель, — чей-то голос растворяется вдалеке, когда Гарет с позором уходит с поля.

***

Разумеется, потом все смеялись над рекламой Pizza Hut, где он прятался от остальных под бумажным пакетом, вот только самому Гарету было не очень-то и смешно: зерно вины было посеяно слишком глубоко и дало ростки. Стоило только успокоиться, задвинуть воспоминания куда подальше, как тут же кто-то указывал пальцем на него и кричал: «Смотрите, это же тот парень, из-за которого мы вылетели!»

Да и как тут забыть, когда с тех пор сборная ни разу не прошла дальше после серии пенальти?

30 июня 1998 года.

24 июня 2004 года.

1 июля 2006 года.

24 июня 2012 года.

«26 июня 1996 года. Ночь опустилась на „Уэмбли“, когда сборная Англии в очередной раз загнала себя в угол...»

Может, Гленн Ходдл был в чем-то прав, когда приглашал целительницу и заставлял всех нагонять круги по полю против часовой стрелки. Может, сборную действительно прокляли с мистической точки зрения. Но, черт возьми, неужели у этого не было никакого рационального объяснения?

***

Прошло уже много лет с того самого дня. Гарет и сам стал тренером, и теперь ему приходилось разбирать матчи, свои и чужие, мотая километры пленки туда и обратно.

Он долго не решался поставить кассету с записью той самой игры. Боялся, что его снова захлестнет чувство, от которого он всеми силами хотел избавиться. И все же любопытство взяло верх над страхом.

Крошечная фигура выходит из центрального круга в сторону ворот, на удивление быстро. Кепке уже на своем месте, будто замершая в засаде змея, ждет удара. Все затихли в ожидании. Давление даже по ту сторону экрана, как оно всегда и бывает в такие моменты.

Тот парень у точки, он же боится больше всех. По нему видно, как он хочет поскорей скинуть ношу с плеч, сбежать от этих страшных немцев и забыть об этом несчастном пенальти. По нему видно, что не забьет.

«Просто взять и ударить по мячу, а что будет дальше — не твоя забота».

Когда это успело стать аксиомой?

***

«Забитый пенальти — это не удача, не счастливый шанс. Это результат того, как вы справляетесь с давлением на вас, как внешним, так и внутренним».

Выслушав последние наставления, игроки сборной Англии разошлись, оставив Гарета в одиночестве у кромки тренировочного поля. Мартовская погода весьма радовала: хотя в воздухе еще стоял легкий морозец, можно было поймать и нотку весенних запахов. Неумолимо близился Чемпионат Мира в России.

Гарет закрыл глаза и почувствовал, как дыхание весны пробудило в нем привычную меланхолию. «26 июня 1996 года. Ночь опустилась на „Уэмбли“, когда...»

— Что-то случилось, босс?

Прямо перед ним возник Пики, и весьма вовремя.

— Нет, просто... — начал Гарет и тут же умолк. Ему не очень хотелось делиться своими душевными травмами — мало ли, как это отразится на командном духе, — но просто поговорить хотелось все же больше. — Честно, я бы все отдал, чтобы сказать это самому себе тогда, в девяносто шестом.

— Я не смотрел ту игру, кстати, — Пики пожимает плечами. — Или смотрел, но все равно не помню. Я же совсем маленький был, как я могу помнить?

Гарет улыбнулся:

— Может, оно и к лучшему.

«26 июня 1996 года. Ночь опустилась на „Уэмбли“, когда сборная Англии в очередной раз...»

Стоп. Назад.

«26 июня 1996 года».

Тысяча девятьсот девяносто шестого года.

Напомнить тебе, Гарет, сколько лет было тогда каждому из твоих ребят? Какая им разница, что ты там такого сделал — вдумайся! — в прошлом веке? Они здесь не для того, чтобы скорбеть по прошлому. Они здесь для того, чтобы строить свое настоящее.

Так перестань же сам жить прошлым.

***

3 июля 2018 года. Ночь опустилась на «Спартак Арену», когда сборная Англии сумела побороть проклятие серии пенальти.

Он долго не мог уснуть: счастье переполняло его, как шампанское переполняет кубок. Человек, который когда-то подвел Англию, помог ей справиться с важным соперником. Не с Колумбией, нет, хотя они, безусловно, проявили высочайшее мужество. Он помог сборной Англии справиться с ней же самой.

***

— Не вини себя, приятель, — чей-то голос останавливает Гарета на полпути к выходу. Он оборачивается и не верит своим глазам: позади него стоит он же сам, уже немолодой, одетый в костюм-тройку, с щетиной на лице и добрым взглядом.

Гарет мчится к себе из будущего и крепко сжимает в объятиях, едва не повалив на газон.

— Прости, прости, прости, прости... — не перестает шептать он в слезах.

— Не извиняйся, — по-отечески ласково отвечает Гарет-старший, и голос его заметно дрожит. — Все еще впереди, твоя жизнь не заканчивается на этом чертовом пенальти.

Так и стоят они, пока другие медленно исчезают в густом тумане, один за одним.

— Спасибо тебе, — говорит младший, когда они остаются наедине.

— Тебе спасибо, — снимая слезы с его лица, отвечает старший. — Иди, и помни: ты сделаешь это.

Они улыбаются и машут друг другу на прощание, прежде чем их накрывает мягкое воздушное одеяло.

Гарет наконец-то чувствует себя свободным.

Название: Чужое
Автор: Сборная Нидерландов
Размер: мини, 1200 слов
Пейринг: Стейн Схарс/Сэм Ларссон
Категория: слэш
Жанр: романс, хёрт/комфорт, ER, жевание соплей
Рейтинг: R
Краткое содержание: Последний поезд до Роттердама и комната с видом на порт.

Первое сообщение пришло ещё, видимо, во время матча. Стейн прочитал его только выйдя из душа. «Третий в сезоне! Поздравляю!» И чуть позже ещё одно: «Хотел бы поздравить с победой, но приходится с ничьей. В следующий раз, надеюсь, дадите повод. » Улыбнувшись, Стейн быстро набрал ответ «Спасибо, в следующий раз постараемся» и отложил телефон.

Игра с лидером — и бывшим клубом — вышла сумбурная, и если бы не красная карточка у Лосано, закончилась бы катастрофой. Но в чём-то им повезло, и с «Де Кёйпа», когда-то бывшего для Стейна домом, они увозят в его новый дом одно очко, чем стоит быть довольными.

Пока собирались, пока шли в автобус, переговариваясь, довольные результатом, Сэм написал опять. После того, как неделю назад, сразу после травмы, на предложение приехать от него пришло осторожное «Я пока хочу побыть один, извини. Может, чуть позже», Стейну казалось, что таким образом он пытается отдалиться, заставить себя быть с Ребеккой или хотя бы перенастроиться на кого-нибудь другого. Это было бы очень в духе Сэма — насколько Стейн его знал. Поэтому хотя бы на этой неделе Стейн воздержался от предложений встретиться. Но Сэм не выдержал раньше.

«Можешь приехать? Сегодня или завтра, когда тебе удобно. Ты мне нужен.»

Вообще-то удобнее было бы приехать завтра, чем срываться ночью из Эйндховена на последнем поезде, но Сэм — не тот, кто напишет «ты мне нужен» просто так. Осторожность и обострённое чувство такта не дадут.

«Часа через три буду. Ты один дома?»

Последнее — просто чтобы уточнить. И тут же ответное:

«Нет, но Ребекка не против. Только если мы не будем шуметь. »

Отправив смайлик с поднятым вверх большим пальцем, Стейн пошёл к Юргену отпрашиваться. Лучше, если он будет в курсе. Да и Сэму будет приятно получить от него привет.



Сидя в интерсити — последнем на сегодня — из Эйндховена в Роттердам, слушая накачанную в последнее время в плеер бессмысленную рассеивающую мысли попсу, Стейн смотрел в темноту за окном. После их новогоднего побега всё стало немного другим. Как-то неожиданно перешло в другую плоскость, перестало быть авантюрой, которую можно прекратить в любой момент.

Хотелось написать ему ещё что-то, но буквы на экране значат слишком мало. Лучше дождаться, когда можно будет всё то же самое, но глядя в заострившееся и ставшее совсем взрослым веснушчатое лицо.

Дверь открыла Ребекка. Устало и вымученно улыбнулась и вдруг взяла за плечи и прошептала тихо:

— Привет. Это... это я тебе писала. Просила приехать.

Стейн сперва не поверил. Слишком похоже на Сэма, слишком его интонации, слишком его манера. Или только казалось так. Да и вот эта девчонка с породистым серьёзным лицом, могла ли она?

— Я даже не задумался, что это мог быть не он.

Ребекка кивнула, поправила прядь за ухо.

— Я знаю, как он пишет. И как думает. Извини, просто Сэм, он... не знаю, ему не очень. Я думала, что-то случилось, влезла в его телефон, в переписку и... не знаю, я подумала, что так будет лучше. Не стоило. Я никогда так не делала и считаю, что это неправильно. Просто так получилось. Не говори ему, ладно?

— Думаешь, он не догадается?

Всё шёпотом, как самые настоящие заговорщики.

— Догадается. Но если вдруг нет — не говори сам, ладно?

Стейн усмехнулся. Кивнул.

— Не буду. Спасибо тебе.

Ребекка только пожала плечами, улыбнулась.

— Просто постарайтесь потише. Пока Бланка спит, я тоже хочу отдохнуть. Иди, он в гостиной.

Сняв куртку и оставив у двери ботинки, Стейн подошёл к двери, на которую Ребекка указала рукой, остановился и осторожно постучал, сам не понимая, откуда вдруг такая деликатность, даже робость. Может, потому что на самом деле Сэм его не звал, и это странная ситуация, непонятная, но отступать уже некуда.

Когда Сэм обернулся, Стейн молчал. Просто наблюдал в темноте за тем, как выражение его лица меняется с растерянного и непонимающего на смущённо радостное. Растерянность, впрочем, никуда не делась.

Неловко повернувшись, Сэм протянул Стейну руку, как будто не верил.

— Стейн, ты...

Не договорив, он вздохнул. Дождался, пока Стейн подойдёт и возьмёт его за руку.

— Это Бекки, да? Она тебе позвонила? Не стоило приезжать. Спасибо, но... не стоило.

Он лежал на диване, смотрел какой-то фантастический фильм, а на столе стояли две кружки со следами чего-то, похожего на горячий шоколад. Стейн сел на диван рядом.

— Всё ещё не хочешь меня видеть?

Сэм понял, что это не всерьёз, улыбнулся тоже.

— Хочу. Больше, чем когда-либо. Просто... Думал, будет лучше, если ты не будешь тратить на меня своё время. Да и... нужно привыкать к тому, что я теперь отец.

Последние слова он произносил с совсем другой улыбкой, такой понятной и знакомой. И Стейн был в этот момент счастлив за него.

— Непривычно?

— Не то слово! Так... так... я не знаю. Сложно. Я не могу объяснить.

Стейн не выдержал, погладил его по щеке.

— Можешь не объяснять. Я знаю.

Сэм потянулся за его ладонью, вздохнул.

— Я рад, что ты здесь. Спасибо.

Дальше должно было быть ещё что-то, Стейн чувствовал, что Сэм хотел добавить что-то, но решил оставить это при себе. Поправил задумчиво плед, уставился в экран.

Стейн придвинулся ближе и обнял его за плечи. Сэм вздохнул и расслабился в его руках. Ужасно беззащитный и уязвимый. Его страхи и растерянность достигли критической точки, и он просто сдался этой хандре, оставшись без футбола на ближайшие недели и не зная, куда себя деть. Ребекка видела это, но сама ничего не смогла сделать, поэтому решилась на последнее. Смело с её стороны. Дерзко. Безрассудно. Красиво.

Очень хотелось сказать, что она, должно быть, безумно любит Сэма, но это заставит его чувствовать себя ещё более виноватым. А он не должен. Его не должно это тревожить, ему не должно быть плохо. Он должен быть счастлив. С тем, кого он любит. С тем, кто любит его.

Просидев в оцепенении достаточно долго, чтобы даже успеть начать следить за событиями на экране, Стейн пришёл в себя. Мягко поцеловал Сэма в шею, опустил одну руку на пояс его домашних шорт — или штанов, чёрт знает, Сэм всё это время не вылезал из-под пледа, — ожидая, что Сэм уберёт её, давая время это сделать, но Сэм только задышал часто и глубоко, поёрзал, устраиваясь удобнее, но не меняя позы, не поворачиваясь.

Его член был уже твердый, возбуждённый, и Сэм шумно выдохнул, когда Стейн сжал его, и только тихо постанывал иногда, когда не получалось сдержаться. Весь в руках Стейна, полностью отдавшийся на его волю, не смеющий просить сделать что-то иначе, доверяя его ритму, его рукам. Только по дыханию и по тому, как он изгибался, можно было понять, когда он готов был кончить. Стейн обнял его крепче, стараясь не менять ритма, прижался губами к чувствительному месту за ухом. Сэм задрожал, выгнулся и с тихим стоном излился Стейну в ладонь.

И сразу застыл, затих, словно даже дышать перестал. На несколько минут, не меньше. Потом потянулся к столу, схватил салфетки, передал Стейну одну, развернулся, поцеловал. Ещё раз, ещё, обнял за шею, прижался лбом ко лбу.

— Ты... просто не представляешь, как мне дерьмово. Теперь я точно не поеду на Чемпионат Мира, и это... это просто убивает. Ради этого я перешёл сюда, надеялся, что смогу показать себя в одном из лучших клубов, в еврокубках, но только всё начало получаться... это несправедливо! Иногда мне кажется, что это наказание. За то, что я... с тобой...

Стейн поймал губами его губы.

— Так бывает, Сэм. Это не наказание. Просто иногда не везёт. Нужно пережить это. Я с тобой. В любой момент, когда тебе нужен. Если хочешь, давай на лето уедем куда-нибудь, где не будет ни футбола, ни единого упоминания чемпионата мира.

Зимой это было просто спонтанной безумной идеей. Теперь — абсолютно естественная мысль, которая не кажется хоть сколько-то неуместной.

Сэм кивнул.

— Хочу. Хочу как на новый год. Только ты и я.

— Тогда договорились.

Закрыл глаза, пытаясь выдавить улыбку — как обычно, неудачно. И прижался — почти упал — к груди, бессловно прося обнять. И никогда не отпускать. Каждым своим движением и вздохом прося этого.

Надежда на то, что это временно и конечно, закончилась ещё зимой. И может быть, правда стоит рассказать Лоннеке, подло и слабовольно надеясь, что она уйдёт, оставив одного, уступив ему. Честно признать, что изменял и что не сожалеешь об этом. Может быть, стоит поступить правильно.

Пока это всё ещё не кажется обязательным, но уже выглядит наиболее разумным. И желанным.

Пока Стейн перекладывает поудобнее одну из подушек и ложится, обнимая Сэма. И остаётся в комнате с видом на Маас хотя бы до следующего утра.